«А просто так: уйдёт – и я умру.»

В сердце что-то защемило, и Сергееву стало страшно. Он подумал, что так и есть, если жена уйдёт от него совсем, он просто не сможет жить без неё. И ещё он думал, какая сила в небольшом по сути стихотворении, которого он раньше никогда не слышал, какая удивительная правда.

Ему захотелось узнать, как называется это стихотворение. Передача уже закончилась, он не успел прочитать титры и стал придумывать название сам. Наверное, всё просто – «Жена». А, может быть, более возвышенно – «Богиня», ведь у автора прозвучало это слово, хоть и мимоходом как-то. А, может быть, Евгений Винокуров назвал стихотворение «Любовь». Потому что, хоть он и оговаривается, что вряд ли это, но ведь на самом деле это всё и есть любовь.

Он стал лихорадочно набирать в компьютере имя автора и долго искал так поразившее его стихотворение, потому что не точно запомнил первые строчки. И нашёл. Стихотворение называлось очень просто «Она». И Сергеев понял автора – это Она и жена, и любовь, и богиня, и та, без которой жизнь не в жизнь.

И такими мелкими и дурацкими увиделись ему их с Машкой ссоры, глупые обиды, приставания друг к другу с ненужными вопросами и фраза эта её, сказанная назло, «Надоел ты мне», что он схватил телефон, набрал её номер и, услышав родной голос, тихо сказал:

– Машка, приезжай скорее, а то я без тебя умру.

Поздно вечером, когда Лариса, убаюкав свою неспокойную дочку, могла, наконец, присесть к телевизору, она неизменно думала об одном. И как это так получается, что известные с детства киношные звёзды совсем не меняются с возрастом. Да нет, не то слово, они меняются, но не так, как все нормальные люди, которые естественным образом переходят из детства в юность, из юности в зрелость и дальше… О том, что дальше, не хотелось думать, потому что это будто бы каким-то образом касалось её, Ларисы, которая в последнее время вдруг стала вспоминать о возрасте.

Почему это одни умудряются с возрастом молодеть, другие как бы замирают на высокой единственной ноте, никак не меняясь, а третьи – идут себе и идут, ускоряя свой бег с годами. Несправедливость какая-то получается, те, кто молодеют или замирают, как засушенные в полёте бабочки со своей законсервированной красотой, будто бы каким-то образом продлевают себе жизнь, ведь если ты равномерно стареешь, то и жизнь естественным чередом движется к своему финалу. А моложавые чисто внешне люди и живут по-прежнему молодо, не соблюдая правил возраста, продлевая себе молодость, зрелость, а ведь только на этом отрезке времени и можно жить. То, что было за гранью пенсии, представлялось Ларисе почти что концом существования.

Вот потому и появилась в тайных уголках её души лёгкая зависть к молодеющим кинодивам, ведь сама Лариса была женщиной обычной, шагающей по жизни неизбежно как положено. В свои сорок выглядела она на сорок, ну, может быть, на тридцать девять – цифра, на которой ей вдруг захотелось остановиться. Раньше не хотелось, да просто не думалось об этом, а в день, когда исполнилось сорок, она решила, что отныне ей всегда будет только тридцать девять.

Честно говоря, ощущала она себя на тридцать. Так уж вышло, что с замужеством не случилось, но быть одинокой она не могла и разумно решила взрастить своё подобие от умного и красивого человека. Оказалось, что это не очень сложно, и в канун сорокалетия на свет появилась Дашутка – Дарёнка, подаренная Ларе талантливым и милым интеллигентом, имеющим прочную семью, собаку и дачу. Ни на что из благ Лариса не претендовала и порвала отношения с другом, как только узнала, что ждёт ребёнка.