Подошедший Иори забрал столик. Теперь девушка сидела прямо, держа в руках свой кеппан. С левого запястья на белоснежные хакама падали густые красные капли.

Стоявший у стены самурай внезапно рванулся вперёд. В полной тишине свист меча прозвучал неестественно громко. Воин остановил удар в самый последний миг, когда острая сталь уже рассекла кожу на шее Ольги. И застыл у неё за спиной, касаясь клинком свежего пореза.

Россиянка не шелохнулась.

«Интересно, что это должно символизировать? – отстранённо подумала она, ощущая, как за воротник стекает горячий ручеёк. – Или тут чистая отсебятина? Впрочем, тогда бы он просто снёс мне голову. Ладно. Посмотрим».

Ольга взглянула в глаза учителю.

– Хаябуси-сэнсей, я прошу вашего разрешения принести клятву.

– Разрешаю, – ответил тот после недолгой паузы.

Ровный, ясный голос девушки разнесся по комнате.

– Я, Селинова Ольга, дочь Селинова Валерия, рождённая в России, клянусь всегда хранить верность школе Генкай-рю и её главе.

Я клянусь во всём подчиняться уставу школы и моему наставнику.

Я клянусь ни при каких обстоятельствах не ронять чести Генкай-рю.

Я клянусь никогда не обращать во зло свои знания и навыки.

Я клянусь не оставлять занятий, пока жива и способна тренироваться.

Я клянусь не обучать секретным техникам школы никого из посторонних без особого разрешения.

Интересы Генкай-рю да будут всегда превыше моих собственных интересов.

Если я преступлю эту клятву, пусть карой для меня станет смерть.

Свернув бумагу, Ольга торжественно поднесла её ко лбу и заключила:

– Я принесла эту клятву по доброй воле и со всей ответственностью. Засим прошу принять её и позволить мне стать учеником Генкай-рю, – или же убить меня, как недостойную такой чести.

Последнего пассажа Хаябуси не ожидал. Она отрезала все пути к отступлению. Не только для себя, но и для него. Да и для всей школы тоже. Внезапно он понял, что Серинова-сан прекрасно контролирует происходящее. её внутренняя суть сверкала, как боевой меч за мгновение до удара.

А вот Тэруока Кэндзиро, держащий сейчас клинок поперёк шеи россиянки, смотрел на учителя едва ли не с мольбой. Претензии женщины, да ещё иностранки, на обучение в закрытой школе он считал издевательством над боевым искусством. Он вообще полагал, что женщинам в мужские дела лучше не соваться. Почему сэнсей допускает такой позор? Её просьба об ученичестве больше напоминает требование. И она, похоже, не видит необходимости реагировать на занесённый над нею меч. Или для неё это театр? Цирк? Тэруока очень хотел, чтобы наставник ей отказал. Любопытно, что она запоёт, когда ей придётся умереть – по её же собственной просьбе. Будет забавно посмотреть, как она умирает.

Он вдруг ужаснулся собственным мыслям. Катана дрогнула в его руке, углубив рану на шее Ольги. Кровь потекла сильнее, пятная белую ткань причудливыми разводами. Но девушка словно и не почувствовала, сидя всё в той же позе. Молчание, казалось, сгущало воздух. Наконец, заговорил учитель:

– Серинова-сан! Я, Хаябуси Масацура, сын Хаябуси Юкиро, глава школы Генкай-рю, принимаю вашу клятву и признаю вас новым учеником. Вы начнёте заниматься с завтрашнего рассвета.

Тэруока хмуро вложил меч в ножны, запоздало вспомнив, что клинок следовало протереть. Но исправлять оплошность здесь было бы неуместно. Ольга низко поклонилась, потом, не вставая, переместилась к краю помоста и, вновь склонившись, протянула сэнсею бумагу с кеппаном. Тот взял её, развернул, пробежал глазами, свернул обратно и убрал в рукав. Повинуясь жесту наставника, девушка поднялась наконец на ноги, ещё раз поклонилась всем присутствующим и спокойно покинула комнату.