Лежащий на полу старый неотёсанный брусок, когда-то служивший оконной рамой, теперь находился в слабых трясущихся руках. Аккуратно подняв его и даже не задумываясь над тем, как держать его так, чтобы не оставить на коже заноз, Лунара лишь крепко сжала его в ладонях. К подошве левой ноги что-то приклеилось, приставший кусочек бумаги оказался обрывком из разорванного письма. За размашистым почерком и некогда чёрными выцветшими чернилами едва удавалось различить написанное. Из всего прочиталась лишь дважды обведенная заглавная буква «Г», сплетённая с несколькими закорючками, оканчивающимися вероятно на «верг».

Всё произошло очень быстро. Один сильный удар, и дверь разлетелась на гнилые щепки. Пыль, поднявшаяся отовсюду, взмыла в воздух, где закружилась серым плотным вихрем, словно песок, и слилась с кусочками пожелтевшей бумаги. В тени проёма стояла фигура. Почти захлебываясь от смеси из пыли и нарастающего немого ужаса, Лунара закашляла. Кулак, приставленный к губам, нервно дёргался в воздухе, что, скорее всего, не могло укрыться от взора вошедшего.

Но это был не «он».

Перед ней стояла девушка.

Короткие чёрные как смоль волосы добавляли каменному лицу особой жёсткости. Cкладка у внутреннего века и узкий разрез зелёных глаз придавали взгляду серьёзность и цепкую внимательность. Лёгкий румянец едва проступал на лице, сплошь покрытом ритуальными узорами. Подведённые нижние и верхние веки были неподвижны. Прямой нос с раздутыми ноздрями украшала тонкая тёмная полоса, берущая начало с ветки дерева на нахмуренном лбу. Платье из зелёной материи странного покроя то и дело оголяло колени, спереди оно было коротким, по бокам свисали длинные куски ткани, доходившие почти до пола. Шнуровка из толстых нитей сцепляла высокий разрез на бёдрах, где висели кинжалы. Воротник полностью опоясывал шею и заканчивался большим разрезом над ключицами, где обрывалась ткань и обнажала глубоким V-вырезом зону декольте. Живот был защищён бронёй-корсетом и усилен плотными металлическими накладками. Две выпуклости на груди под корсетом поддерживали пышную грудь, а золотые линии вокруг сплетались в общий рисунок. Массивный кожаный доспех, похожий на шорты, прикрывал нижнюю часть тела. Неравномерно прокрашенный, он в точности повторял формы хозяйки, подчеркивая фигуру. Под чёрными высокими сапогами со сплетёнными завязками из грубой кожи угадывались сильные мышцы. Небольшой устойчивый каблук выбивал чёткий, как барабанная дробь, ритм.

Властные флюиды быстро распространялись по комнате, несмотря на всю грацию и внешнюю привлекательность, в этой незнакомке чувствовалась невиданная сила и явная угроза. Пластинчатая кожаная броня была заметно исколота и хорошо потрепана на груди и в плечах. Короткие локоны свисали вдоль лба к вискам и покачивались, за одним из них Лунаре удалось разглядеть внушающего размера косой рваный шрам, ведущий к правому глазу.

Немая затянувшаяся сцена была развенчана медленным, но чётким движением незнакомки в сторону окна. Прогремев тяжёлыми браслетами-кольцами на тонких запястьях, она совершенно пренебрежительно прошла мимо, даже не взглянув на стоящую посреди комнаты трясущуюся девушку. Глупая мысль промелькнула в голове: «Может быть, она меня не видит».

В отражении зелёных в тон платью глаз проплыли перистые облака, когда она разглядывала синее небо. Затем осторожно, просунув голову в прогнившую оконную раму, та огляделась по сторонам. Лунара направила кусок деревяшки острым концом в сторону окна, где стояла эта хищница, и не сводила с неё взгляда. Даже моргать не хотелось, чтобы ненароком не пропустить какое-либо движение. Что, если это обманный трюк, за которым резко последует бросок и захват. Но та, покончив наконец с окном, лишь повернулась в сторону девушки и произнесла ледяным, ничего не выражающим тоном: