Действительно, с осени 1828 года уже носились слухи о значительных приготовлениях турок, которые производились по настоятельному повелению султана взять обратно Ахалцых, во что бы ни стало. Войска, предназначенные для совершения этого подвига, поручены были начальству Ахмет-Бека Аджарского, который, в поощрение к исполнению предприятия, возведен был в достоинство Ахалцыхского паши, и получил значительную сумму для набора людей. Средство это, надежда на грабеж и деетельное содействие сераскира Арзрумского, способствовали к собранию многочисленного сборища, состоявшаго из аджарцев, ливанцев, лазов и других горских народов, которые со всех сторон стеклись, в числе около 20,000 человек. Не смотря на суровое время и глубокие снега, покрывавшие горы, они провезли артиллерию и в ночи с 19-го на 20-е число февраля, под предводительством Ахмет-Паши, выступив из пределов Аджарского ханства, – соседнего с Ахалцыхом, – на рассвете ворвались в предместия крепости, бросились на штурм и приступили к первой стене города. Но, примерною храбростию гарнизона, неприятель, не взирая на все усилия свои, принужден был отступить, потерпев значительный урон, и расположился в ближайших окрестностях.

Главнокомандовавший наш, заблаговременно предусматривая грозу, собиравшуюся под стенами Ахалцыха, по получении первых известий о сборе турок, между прочим, разрешил генерал-майору князю Бебутову, командовавшему в крепости, когда объяснятся намерения неприятеля идти на этот пункт, потребовать из Карталинии баталион Херсонского гренадерского полка на помощь гарнизону, а Бурцову составить между тем в окрестностях Сурама наблюдательный отряд из остальных рот Херсонского гренадерского полка, казаков донского Леонова полка, 5 орудий артиллерии и сколь возможно большего числа карталинской милиции, для скорейшего в случае надобности подкрепления.

В день же получения решительных известий о намерении турок, граф Эриванский для обеспечения безопасности Грузии, со стороны Ахалцыха, и отражения неприятеля от этой крепости, приказал тотчас Бурцову, с наблюдательным отрядом, собиравшимся в окрестностях Сурама, занять поспешнее Боржомское ущелье, со стороны Карталинии; подвинуться немедленно к Ацхуру, освободить крепость от блокады и, заслонив таким образом Грузию, стараться фальшивыми демонстрациями отклонить неприятеля от решительных действий противу Ахалцыха, употребив между тем все способы для сообщения гарнизону Ахалцыхскому, посредством верных лазутчиков, сигнальных ракет и зажженных на горах маяков, известия о скором прибытии подкрепления.

Непосредственно за тем командирован был из Тифлиса в ту же сторону другой отряд, под начальством генерал-майора Муравьева, – главнокомандовавшего Отдельным Кавказским Корпусом в последнюю войну, навсегда памятного блистательным взятием Карса, – из 4 баталионов пехоты, баталиона пионер и 13 легких орудий. Войскам этим предназначено было: преодолев все трудности зимней дороги, идти усиленными маршами на помощь Ахалцыху и, сделав условие с тамошним гарнизоном, стараться в одно время атаковать осаждавшего неприятеля. Отряд Бурцова, уже находившийся на пути к Сураму, равномерно подчинен был распоряжениям генерала Муравьева и составил его авангард. По причине предстоявших усиленных маршей в суровое зимнее время, войскам назначено производить удвоенную порцию, т. е. водки по 4 чарки в неделю и мяса по одному фунту ежедневно.

Между тем Ахалцых оставался в тесной блокаде. Мужественная защита малочисленного гарнизона и значительная потеря, претерпеваемая турками, не уменьшала их отчаянной предприимчивости: они несколько раз лезли на штурм и, наконец, подвели две мины, готовясь взорвать крепостные стены и сделать решительный приступ.