Расскажите про свой первый бой.

До августа фронт стоял в обороне. У нас были занятия, разведка работала, но боев пока не было. Первый бой был под Яссами, я был командиром взвода управления. Взвод управления – это отделение проволочной связи, отделение радиосвязи и разведчики. Моя задача была находиться с двумя разведчиками и двумя связистами на командном пункте стрелкового полка, обеспечивать связь с дивизионом. Населенного пункта рядом не было, помню железную дорогу и тоннель, в нем разместился медсанбат. Огневую оборудовали без меня, я был с пехотой. На рассвете должен был быть залп, но команды не поступало, пехотный комполка тоже не знал, в чем дело, ему не сообщали, это же общее наступление, все ждут команды. Нас обстреливали, там меня контузило, но отлежался еще до атаки. Рассвело, немцы засекли наши огневые, начали обстрел. А станки все уже заряжены, ракеты стоят. И в это время командир полка мне говорит: «Я боюсь, что вы можете своих задеть, младший лейтенант, подними станки на два деления».

Он имел право дать такой приказ? Ведь расчеты уже сделаны.

Имел, без его команды мы и не выстрелим, мы его поддерживаем. Про расчеты он не знает, его дело указать, куда стрелять, наше дело расчеты сделать. Если он решил поменять цель, мы должны сменить прицел.

На огневой находился командир нашей бригады, и вот он, вместе с командиром дивизиона, другими офицерами, побежал менять угол возвышения. Рамы загружены минами, взрыватели ввернуты. 3–4 человека залазят под раму, на плечах поднимают, двое переставляют штыри. Так, под опасным обстрелом, поменяли угол. Комполка скомандовал, мы дали залп. Удачно. Потом пехота пошла, а я с ними, вдруг где-то нужно еще будет залп дать. Пехота пленных много набрала. Немцы мало сопротивлялись. Но все же много наших было ранено. Я не забуду, как сидел на бруствере один пожилой солдат с усами и руками кишки обратно в живот вкладывал. Тут немцы пленные сразу сообразили, соорудили носилки из плащ-палаток. Мы им показали, куда нести, они понесли раненых. Сами, без сопровождения. Мы прошли метров 500, я увидел – домик стоит, решил там наблюдательный пункт устроить. Пошли туда с разведчиками. В открытую идем, по нам уже не стреляют. Оказывается, в этом доме у немцев был командный пункт и он окружен минным полем. Противопехотные мины были соединены между собой проволокой. Я заметил эту паутину, крикнул: «Мины!» Тут все присели, потом потихоньку, перешагивая, добрались до этого домика. Это трудный бой был, остальные были не намного легче, но были и такие, когда мы давали залп и оставались на месте, без ответного обстрела.

Офицеры IV дивизиона 1945 г.

Август, сентябрь, октябрь наступали и дошли до Плоешти. После взятия Плоешти нас отправили на формировку. В Гороховецких лагерях, между Горьким и Москвой, формировались гвардейские минометные части. Повезли нас туда, но высадили раньше, в Луцке, это Западная Украина.

В Луцке мы принимали пополнение, занимались боевой и политической подготовкой. В бригаду пришли новые машины БМ-31 – 12. Это как «катюша», только у «катюши» направляющие – рельсы, а тут металлический каркас. Но уже заряжали без ящиков, подъемный механизм. М-31 у нас снаряды, а 12 – количество зарядов. Два ряда по 6 штук. Такими машинами оборудовали 1-й и 2-й дивизионы. 3-й и мой, 4-й, остались на «рамах».

С бандеровцами встречались?

Луцк – это бандеровский край. Мы в деревнях сами видели надписи «Смерть Сталину, смерть Гитлеру». Внутренние войска воевали с ними. Нас же часто привлекали к прочесыванию местности. Ну, мы несерьезно к этому относились, потому что всегда ходили впустую, никого не ловили. Считали, что это все шуточки.