– Ну что, сперва в кино, а потом о деле? – растягивая до ушей улыбку, задорно проговорил Катин спутник на вечер. Оптимизм Женьки никак не хотел передаваться Кате, она была скорее встревожена, взволнована, но никак не рада.

– Давай о деле, чтобы потом спокойно можно было смотреть фильм? Рассказывай, что ты придумал?

– Я не только придумал, но и сделал, – при этих словах Женька вытащил из кармана вскрытый белый конверт без марок, надписей. Просто белый прямоугольник из бумаги. Протянул его подруге. Катины пальцы при этом предательски дрожали, а Женька изменнически молчал, не пытаясь объяснить смысла происходящего. Когда девушка все же решила взглянуть на то, что таится в конверте, в ее руках оказался лист, на котором первым делом замечен был круглый штамп. Приглядевшись, Катя поняла, что это медицинская справка. Присмотревшись к надписям, можно было прочесть, что выписана она на имя Алексея Дробышева, и что согласно ей он не может по показаниям физического здоровья нести службу в армии, да и вообще служить. Смысл написанного доходил до Катиного сознания не сразу, но скоро она поняла, что держит не просто липовую справку, а билетик к собственному счастью. По мере того, как эта мысль загоралась в голове ярким огоньком, лицо ее тоже озарялось улыбкой. И в ней Женя видел благодарность и радость. Девушка обняла друга за шею.

– Женька, спасибо тебе огромное! Ты даже не представляешь, сколько это для меня значит!

– Представляю, поверь мне! А само дело – пустяковое, ты же знаешь, что мой отец – не последний человек в медицинских кругах, так что, состряпать для него эту справку не составило труда. Правда, он удивился, когда я назвал ему имя Леши. Но врачи – народ скептически настроенный, так что задавать лишних вопросов он не стал, и можешь за тайну появления справки быть спокойна.

Катя настолько воодушевилась открывающимися для нее с Лешей возможностями, что не обратила внимания на слова об удивлении Жениного папы на то, что тот может не только подумать, но и наговорить о Леше всяких гадостей, а ведь это для честного советского гражданина хуже смерти. Для Кати в тот момент даже опозоренное имя Дробышевых мало что значило по сравнению с грядущим расставанием. Чтобы не разлучаться с любимым, девушка готова была пойти на обман, в кино, хоть к самому черту в печь. Впрочем, до встречи с чертями время еще есть.

Кино и в самом деле оказалось хорошим, а может Кате так показалось от того, что сама она была в приятном расположении духа. Конечно, впереди ждала сложность – как признаться во всем Алеше. Оставалось только гадать, как он воспримет план девушки, сможет ли понять. Единственная мысль грела особенно: «Если любит, то поймет. Ведь, конечно, он выберет меня, а не самолеты и риск. Потому что любит». Последние три слова были решающими в убеждении Кати. В унисон Катиным мыслям, только вслух, говорил и Женя. Надо сказать, что он вел себя так воспитанно, сдержанно, удивляя тем свою спутницу, – так легко было с ним в этот вечер, что Кате даже прощаться было жаль. Они пожелали друг другу доброй ночи и разошлись на углу Катиного дома.

На самом деле эта ночь для Кати была ни доброй, ни злой, а скорее – возбужденно-тревожной. Часов в пять девушке, наконец, удалось провалиться в глубокий сон до девяти утра, благо, что это была суббота. Наскоро сделав все дела, юная аферистка отправилась на свидание с Лешей. Особенно приоделась, сделала прическу. Леша ждал любимую в парке у фонтана, вокруг которого гуляли люди, ели мороженое дети, влюбленные парочки держались за руки, бабульки прогуливались под руку со спутниками своей непростой жизни. Солнце весело отражалось в окнах домов, брызгах фонтанов и на улыбающихся лицах прохожих так, что, глядя на все это счастье, нельзя было и представить, что где-то уже вовсю шагает по стране война, оставляя кровавые следы за собой. Приблизившись к Леше, Катя закрыла его глаза своими ладошками, встав позади лавочки, на которой тот сидел. Леша прикоснулся своими руками к тоненьким хрупким пальчикам девушки и радостно назвал ее имя. Катя рассмеялась, хотела убрать руки, но парень порывистым и одновременно нежным движением прижал Катины пальцы к своим губам, жарко целуя. От этого движения у Кати захватило дыхание. Она всегда будто таяла, когда Леша целовал ее, а теперь – особенно, потому что волновалась, как обо всем ему рассказать. Присев на край лавочки, девушка стала смотреть на своего летчика так, что тот смутился.