В помещение вошел советник Виктора Вормана Норберт и расположился возле входа на свободном диване. Он только что переоделся, потому что намочил и запачкал одежду, подготавливая резервуар. Свежий тёмно-фиолетовый сюртук, узкие брюки и остроносые ботинки-монки подчеркивали его худосочность и бледность. Норберт сел, положив ногу на ногу, в свою привычную вальяжную позу и без интереса оглядел собравшихся.

Возле Норберта остановился молодой мужчина с легкой щетиной на широких скулах. Вокруг него вились две похожие друг на друга девушки в кружевных платьях, напоминавших пеньюары, под которыми проступали обнаженные тела.

– Что-то все какие-то невеселые, – бодро заметил он. – Не думал, что они так впечатлятся произошедшим. Все только и говорят о Катрине. А за неимением достоверной информации, столько любопытных домыслов всплывает.

Норберт ему ничего не ответил. Тогда он закурил и сел с другого края дивана. Похлопал по бархатной подушке, приглашая девушек устроиться рядом с ним.

– Ну и? Скольких пришлось затратить? – спросил он Норберта, когда девушки устроились вокруг него.

Вопрос прозвучал расплывчато, и всё же каждый прекрасно понимал, о чем идет речь. Норберт не смотрел в его сторону, не торопился с ответом, и явно не стремился к конкретике.

– Много, – выразительно произнес Норберт.

– Запасы остались?

– Несколько.

Собеседник Норберта выпустил сигаретный дым и покачал головой.

– Плохо. Придется восполнять. А это привлечет внимание.

Норберт впервые повернул удлиненное безбровое лицо в их сторону:

– Не привлечет, если делать это в соседних странах, Стеллан. Подальше от границы.

Одна из девушек подползла по дивану к советнику и прижалась к его шее губами:

– Ты такой умный, Норберт. Напрасно Виктор ругает тебя за нерасторопность. – Что бы он делал без твоих мудрых подсказок.

Норберт схватил её одной рукой за волосы, другой за шею и крепко сжал длинные костистые пальцы на горле девушки.

– По-твоему, если Виктор спрашивает моего совета, значит, он сам не может принимать решения? Я советник, Ханна, а не всемогущий лорд-маршал. Виктор не нуждается в моих подсказках.

– Да брось, они ничего не понимают, – вмешался Стеллан.

Но Норберт её не отпускал.

– Что-то они понимают, – проговорил Норберт, заглядывая в испуганно расширенные глаза девушки. – Ведь что-то же должно было сохраниться в этой милой головке.

Норберт отпустил Ханну и прибавил:

– Поменьше болтай язычком.

– Ну, прости, прости, не серчай, – проскулила Ханна. – Я всего лишь сказала, что думает на твой счет наш лорд-маршал. Прости…

Стеллан усмехнулся, наблюдая, как Ханна ластится, пытаясь задобрить Норберта. Стеллан посмотрел на Вану, сестру Ханны, провел рукой по её щеке и строго, но не сердито сказал:

– Никогда не следуй примеру своей сестры.

Вана покорно кивнула.

В другой части комнаты гости из Сербии наблюдали за всем со стороны, улавливая всеобщую напряженность семьи Виктора.

– Ты только посмотри на эти лица, – приглушенно протянул Джаред. – Они напуганы и сбиты с толку.

– Не изненађуjе1, – тоже вполголоса согласилась Митра. Черноглазая, с блестящими черными волосами, убранными в тугой узел, она представляла образец строгой балканской красоты в таком же строгом черном костюме, под стать её внешности. – Подданные Виктора видели, в каком состоянии привезли наемницу. Последнюю из всех, кого они ожидали увидеть при смерти. И судя по всему, Виктор не сообщил им, с какой целью Катрина находится в Калининграде.

– Скорее всего, сказал, что обычный гостевой визит. Но Инге лгать не стал. А эта гарпия, конечно, разболтала сестрам. И так слухи наполнили славный дом Ворманов. Сохранить всё в тайне не удастся. Теперь всем захочется узнать, что же такого Зан затеял на территории Виктора. О, им будет очень любопытно обнаружить, сколь благородны были цели Зана, и на какие жертвы ради них он отправил свою дочь. Но следом зазвучат голоса, вопрошающие, получилось ли. И осведомленные особы, вроде Инги, жаждущие своего звездного часа, преподнесут всё в крайне драматичном свете. Сегодня мы празднуем, но смуту уже не сдержать. Пусть в сущности ничего не изменилось, теперь изменится многое. Когда делам стражей сопутствует успех, все ликуют. Вспоминают, что мы их защита. Утешаются, зная, что могут совершать ошибки за ошибками, а потом умыть руки и взвалить свои проблемы на стражей. Но стоит нам потерпеть поражение, и кланы набрасываются на нас как свора собак, лая о том, что стражи проявляют слишком много инициативы, способной привести лишь к неприятностям. Они хотят держать нас на поводке. И мы дали им повод.