Старушка умерла лет семь назад, и с тех пор квартира пустовала, пока ее повзрослевший внук не продал жилплощадь.

Новая соседка, еще не успев въехать, первым делом заменила дверь, которую когда-то жильцы подарили бедной бабушке. Но что больше всего удивило Катрин, как и всех остальных, – новая дверь и рядом не стояла с предыдущей. Обшарпанная, вся в потертостях, обитая непонятного цвета кожей – то ли потемневшей от времени, то ли изначально грязной, словно ее принесли с помойки. Цифр, как и ручки, на двери не было, отсутствовал также и глазок.

Катрин смотрела на дверь и не решалась подойти. Но дневник нужно было забрать, а значит, настало время заканчивать с этими «детскими страхами». Девочка подошла поближе и начала искать глазами звонок, но безрезультатно. Тогда, глубоко вздохнув, она стукнула костяшками пальцев по двери, и та на несколько сантиметров приоткрылась.

– Эй, есть кто дома? – тихонько спросила Катрин, заглянув в образовавшуюся щель.

– Заходи! – донесся изнутри женский голос.

– Мне только дневник забрать! – чуть громче сказала Катрин, не желая переступать порог квартиры.

– Заходи, я сказала, или ничего тебе не отдам!

Приказной тон соседки и страх не получить назад дневник заставили Катрин повиноваться. Толкнув дверь рукой, она сделала несмелый шаг вперед. Кромешная тьма встретила прямо с порога, словно Катрин попала не в квартиру, а в подвал.

– Закрой за собой дверь! – голос шел откуда-то издалека. До Катрин доносились только его глухие отзвуки, будто здесь были не стандартные пятьдесят квадратных метров, а все двести.

Девочка тихонько закрыла дверь, и тьма тотчас же растаяла, превратившись в полумрак.

«Должно быть, здесь тоже датчики шума», – подумалось ей.

Перед Катрин возник длинный коридор с дверями по обе стороны, размер которого не укладывался в голове. В доме не могло быть такой планировки! Если зайти в квартиру Катрин, то сразу попадаешь в небольшую прихожую, справа – кухня, слева – спальня родителей, прямо – комната Катрин и санузел. Все квартиры в здании одинаковые, так что никаких коридоров быть не могло, да и потолки… Стены в квартире соседки оказались нереально высокими – метра три с половиной, то есть примерно вполовину выше, чем дома у Катрин.

«Когда она успела скупить полдома и перепланировать его?» – задумалась девочка, глядя на все это.

– Ты долго еще будешь там стоять? У меня вообще-то дел сегодня выше крыши! – раздраженный голос шел из крайней двери справа, третьей по счету.

Преодолев легкое оцепенение, Катрин наконец сделала шаг – паркет под ногами недовольно скрипнул. Она медленно продвигалась вперед, осматриваясь по сторонам. Коридор был узким, унылые полосатые обои цвета венозной крови отклеивались по швам.

«Наверное, ремонт здесь не делался со времен бабушки-одуванчика», – говорил внутренний голос Катрин.

В голове мутилось от стоявшего в воздухе тяжелого запаха лекарств, перемешанного с ароматом сладких духо́в. Катрин добралась до первой двери и осмотрела ее. Поверхность – деревянная, вся в царапинах, словно ее долгое время возили по бетону. Облупившаяся краска осыпа́лась вниз и скапливалась на полу бежевой пылью. Катрин прислушалась. За первой дверью кто-то ходил, скрипя половицами, и тихо бормотал. Девочка попыталась разобрать слова, но это оказалось невозможно – звуки никак не связывались между собой и напоминали лепет умственно отсталого.

– Я считаю до трех. Если ты сейчас же не войдешь, можешь выметаться к чертовой матери! Точнее, к своей матери! – раздался гневный крик девушки, показавшейся из дальней двери.

Катрин повернулась на крик и краем полуслепого глаза заметила удаляющуюся в комнату фигуру. Ей показалось, что хозяйка квартиры была… голой. Катрин сглотнула подступившую от волнения слюну и пошла в сторону открытой двери, из которой в коридор просачивался тусклый дневной свет. Через пару секунд из комнаты раздалось противное: