Зет, заметив её состояние, повернулся к ней, готовый утешить, обнять и защитить от этих слов, но Локтар не остановился. Он уловил, что его речи задели её, и, словно разжигая костёр, продолжил, усиливая свои нападки:

– Вот так, – с насмешкой бросил он, глядя на Катарину. – Слишком слаба, чтобы смотреть правде в глаза, слишком слаба, чтобы принимать свою тёмную кровь. Как кто-то, связанный с врагом нашего народа, может даже помыслить о троне рядом с Катоксом? Могут ли такие слабые и запятнанные корни приносить что-то светлое для нас?

Катарина, не выдержав, зажмурила глаза, словно стараясь отгородиться от его слов, которые ударяли по самому сердцу, пробуждая горечь её прошлого. Зет сжал кулаки, его лицо исказилось от ярости, но прежде чем он смог сказать что-то, вперёд выступил Мартир. Голос императора прозвучал твёрдо, и его взгляд был полон справедливого гнева:

– Локтар, достаточно! Здесь решает не злоба и зависть, а судьба объединённых народов. Ты перешёл черту.

Но Локтар, не обращая внимания на слова Мартира, повернулся к нему с явным пренебрежением:

– Я не подчиняюсь тебе, Мартир! – выкрикнул он. – Ты слепо стремишься передать трон своему другу, не видя, что есть и другие достойные кандидаты. Ты закрываешь глаза на правду, желая видеть только того, кто был твоим соратником, пренебрегая возможностью дать нашим народам настоящего, чистого лидера!

С этими словами Локтар бросил на Зета тяжёлый взгляд, полон вызова.

Локтар, видя, как его слова все глубже ранят Катарину и начинают затрагивать Зета, не удержался и продолжил с ещё большим нажимом, его голос был полон боли и гнева, которые он копил долгие годы:

– Ты ведь уничтожал мугов без раздумий! Ты мог убить Нарлака и остановить войну, но ты решил проливать кровь всех, кто стоял у тебя на пути. Ты говоришь о мире, но как можешь называть себя защитником, если из-за тебя погибли тысячи славных мугов? Они были захвачены тьмой, но ты не проявил к ним ни капли милосердия, уничтожая их, как будто они не были нашими братьями.

Толпа замерла, слова Локтара, как холодное оружие, проникали в сознание собравшихся, пробуждая в некоторых страхи и сомнения. Локтар продолжал, его голос надрывался от боли:

– А Дракс… мой племянник. Он был молодым и храбрым, но ты не дал ему шанса. Он не выбирал свою судьбу – тьма овладела им, но ты не пытался помочь. Ты даже не думал о том, чтобы излечить его, избавить от тёмной скверны. Ты просто убил его, как и всех остальных, не проявив ни капли сострадания!

В толпе раздались приглушённые голоса, и Зет видел, как некоторые муги смотрели на него с тревогой, вспоминая события войны. Локтар, почувствовав это, с вызовом посмотрел в глаза Зету и добавил:

– Как ты вообще смеешь говорить о мире и о том, что ты добро, когда все твои действия были лишь проявлением твоей собственной силы и воли? Ты делал всё, что хотел, и когда хотел, не задумываясь о том, что наши народы платят за твоё решение своими жизнями.

Зет, до этого сдерживавший свои чувства, замер. Его лицо застыло в яростном молчании, глаза были наполнены огнём, и в этот момент энергия внутри него, словно пробудившись от долгой спячки, начала проявляться. Земля под его ногами задрожала, лёгкие камешки покатились по земле, и воздух вокруг казался наполненным мощью.

Зет, сдерживая гнев, стиснув зубы, тихо, но с явной угрозой прошептал:

– Замолчи, ублюдок…

Но Локтар, словно не слыша, поднял руки, обращаясь к толпе, его голос звучал всё громче и язвительнее:

– Да, да, давай, Катокс, используй свою силу, чтобы заставить меня замолчать. Правда ранит, не так ли? Недостойный сын недостойного воина! Жалкая пародия на героя! Ты и твоя возлюбленная – не больше, чем тень тьмы, и оба должны встретить ту же судьбу, что и Дракс. Она…