— Эй, — я не успел сообразить, что делаю, как уже двигался по направлению к ней. — Ты обедала?

Она вздрогнула, словно очнувшись:

— Нет... ещё.

— Ну так пойдём, я тоже ещё не ел.

Она помотала головой:

— Я на диете.

Я окинул взглядом всю её худосочную фигурку. Какая ещё диета с таким весом? Сколько она говорила, сорок семь кило? В два раза меньше меня.

— В «Блэк Моторс» запрещено сидеть на диетах. Слышала? Правила компании.

— Что? Ты это придумал, — она всё же рассмеялась.

— Действуют с сегодняшнего дня. Идём, мне всё равно скучно есть одному. За счёт фирмы.

Я осторожно, готовясь к тому, что она в любой момент вырвется, подцепил её за локоток. Ничего, позволила. Кассу мы оставили на Кузьмина и вместе вышли на залитую солнцем улицу.

— Сюда, — я повернул её за плечи, когда она рванула было куда-то вперёд. Подвёл к своему моцику, достал шлем.

— Мы что, поедем куда-то?

— Я хочу есть там, где меня точно не отравят, — я надел на неё шлем, усмехнулся, увидев рожицу, которую она скорчила. Сам надел свой. — Как насчёт суши?

Королева вытаращила глаза, но кивнула. Мне было интересно, о чём она думает. И чего ожидала от меня — что я повезу её грызть бифштексы или мотать на вилку спагетти в итальянском ресторане? В принципе, и то, и другое я тоже любил, но сегодня хотел суши.

Я сел на моц, она тихо устроилась сзади. Не смог отказать себе в удовольствии втопить почти сразу на большой скорости — но девчонка не испугалась, наоборот, одобрительно взвизгнула. При въезде на шоссе я притормозил, её слегка швырнуло на меня, и тут я обалдел, потому что по телу хлынула обжигающая волна. От одной мысли, что сейчас ко мне сзади прижимаются её аппетитные троечки. Ёшкин кот, кажется, я серьёзно настроен затащить её в постель.

На шоссе мы влились в плотный поток. Это была странная поездка — я чувствовал её сзади. И фантазировал о том, как посадил бы её на бак, как она ехала бы спиной к движению, лицом ко мне, обхватывая меня ногами. Разумеется в короткой юбке, задравшейся бы так, чтобы видеть лишь краешек трусиков. Она бы смотрела на меня своими колдовскими разными глазами, дышала бы пьяно и быстро, невольно заведясь от вибрации бака под её маленькой попкой, облизывала бы свои коралловые губки. Взгляд заволокло бы туманом. А потом я бы остановился и взял бы её, готовую и горячую.

В общем, когда мы приехали на место, готов был как раз я. Вставать было неловко, да и двигаться тоже. Хорошо, что плотная ткань джинсов помогает скрыть некоторые... спонтанные ситуации.

Хиро оказался на месте, ловко жал рисовые колобки. Я поздоровался, он кивнул, белозубо улыбнулся:

— Ирасся-ай.

— Что это он сказал тебе? — спросила шёпотом Королева, когда мы устроились.

— Добро пожаловать, — я вручил ей меню. — Выбирай, не стесняясь.

— Ты говоришь по-японски? — на её лице появился восторг.

— Ну так, немного, — расплывчато ответил я.

На самом деле я общался на японском свободно: жил там где-то с год. Путешествовал по их обалденным, но ужасно узким дорогам, общался с тамошними мотоциклистами. Даже состоял в одной небольшой мотогруппировке, которую крышевали якудза. Правда, до дела никогда не доходило, японцы не хотели светиться с высоким белокожим «гайдзином[1]».

Ну а с Хиро я познакомился уже здесь, на одной из японско-русских встреч, неизбежно переходивших в русско-японские пьянки.

— Обалдеть, — проронила Королева и уткнулась в меню. — А что такое магуро?

— Тунец.

— Прикольно. А торо?

— Тоже тунец. И ещё кацуо, аками[2], о-торо и цуна — тоже тунец.

1. Гайдзин — слегка пренебрежительно-фамильярное “иностранец” на японском.