Том слушал очень внимательно, и рассказ Эли его действительно удивил.

– Но какое это имеет значение с планом побега? – так и не понял он.

– Я так и знала, что ты не схватишь суть, хотя у меня больше предчувствий, чем доводов, и я тебя понимаю. Первое: до того места нам оставалось около пятидесяти километров, а это не сотни, которые нам придется преодолеть после побега по твоему плану. Если мы достигнем того места на карте, а по воде это несколько дней, хотя через джунгли тоже не так долго, максимум неделя, и мы попадем на место этого миссионера. И если я в чем-то или во многом права, недалеко должно жить какое-то племя. Если они его приняли, и он долго у них жил, значит, могут принять и нас точно также. Хотя много воды утекло с того времени, и многое могло измениться. Но главное даже не в этом. Если племя осталось, то от старожилов можно многое узнать о том миссионере и его судьбе, или хотя бы что-то. Явление белого человека в джунглях это большое событие для племени, которое никогда не видело белокожих. Какие-то сведения должны остаться. А нам нужно будет лишь одно: узнать каким способом сам миссионер или его карта вернулись в цивилизованный мир. Вернее, каким путем. Может оттуда есть совсем короткий и безопасный путь? И мы можем даже остаться там на некоторое время, чтобы набраться сил. И еды, кстати тоже. Помнишь, что сказал насчет тебя вождь этого племени? Что он отпустит тебя, и даст с собой воды и мяса. Почему другое племя не может быть таким же, или более миролюбивым? Тем более, что они уже имели опыт встречи с белым человеком, а миссионеры оставляют в основном хороший след, ведь они умны и благожелательны, и никогда не приходят с оружием. Вот и все, что крутилось в моей голове. А теперь можно перейти к обсуждению. – Она явно выдохлась.

– Да, – задумчиво сказал вслух Том, – это вообще другая цепочка мыслей. Даже интересно, хотя много *но* и *если*. Если мои мысли рвались прямиком к возврату в цивилизацию, то твои начинаются с углубления в джунгли, то есть совсем в обратном направлении. А может тебя, просто интересуют те развалины? – неожиданно повернулся он к ней. – Скажи честно, ведь я тебя пойму.

– Честно, Вилл? Если мы примем мою версию за план для спасения, и достигнем последней точки на карте, то мне будет интересно посетить и развалины. Только поверь мне, что мой интерес будет второстепенным. Разве можно променять интерес на свою жизнь?

– Кое-кто это делал и делает. Случаев не мало. – Он пожал плечами.

– Но это – не мой случай. К тому же не забывай, я рискую как минимум двумя жизнями: моей и нашего будущего ребенка. И твоей тоже. Три жизни взамен какого-то интереса? Нет, дорогой, я бы на такое никогда не согласилась. Можешь отбросить твои сомнения и даже утопить их в болоте.

Последовала долгая пауза, и оба о чем-то размышляли.

– Черт! – улыбнулся, наконец, Том. – Интересная ситуация. Есть два плана абсолютно в разные концы. И пока мы не остановимся на каком-то одном, нет смысла углубляться в детали. Честно говоря, на первый взгляд, мой план мне кажется естественнее, а твой – интереснее. Я сейчас нахожусь просто в каком-то тупике. Единственное, что я чувствую, что река стала для меня чем-то ближе. Естественно, если плыть по реке на каноэ или каком-то плоту, то путь будет быстрее, легче и безопасней. К тому же тропа к реке не имеет никаких капканов или других охотничьих подвохов, ведь туда ходят часто. Ты не могла бы мне рассказать побольше о том участке реки, куда сбрасывают людей, и о другом, где люди моются? Конечно, я постараюсь увидеть их собственными глазами, но….