Капитан подошел к окну. Взглянув, увидел идущий снег и черновые очерки зимнего города. Да, это не то, что ему довелось увидеть в цитадели, но это его родной дом. Ведь главное не сам город, а то, какие люди в нем живут.

«Ну что же, Сергей Федорович. Теперь у тебя есть задача и ее нужно выполнить любой ценой» – проговорил про себя капитан, и взяв лежащий пистолет направился к выходу.

Больше он сюда не возвращался. Эта небольшая комната внутри Москвы еще долго хранила в себе дух слияния двух миров, напоминая о том, что жизнь при всей своей изначальной логичности переполнена рациональным безумием. А строки лежащей книги, пропитанной мудростью прошлых поколений, и дальше наполняют пространство мужеством русского офицера.

«Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее»

(Лев Толстой, «Война и мир»)

Глава 5

«Вдоль одного из семи холмов прекрасного города Москва, недалеко от возвышенности правого склона речки Яуза простирается территория широко известная, как Воронцово Поле. Место, берущее свое начало от небольшого села Воробино, за более чем семь столетий превратилось в живой исторический памятник, впитав целые эпохи. Над преобразованием сей местности трудилось множество великих архитекторов, среди которых выделялись такие фамилии, как Алевиз, Кваренги, Львов. Пертурбации конца XIX и первой половины XX века частично разрушили память прошлого, но тем не менее архитекторы до и после революционной современности внесли весомый вклад в то, как выглядит это место сейчас».

Город, всё ещё не оправившийся от Гражданской войны, продолжал набирать обороты в научно-исследовательском направлении. Поврежденные здания, следы от выгоревшего деревянного перекрытия, выбитая лепнина, разбитая брусчатка не мешали умам послереволюционной эпохи размышлять над эволюцией науки. Несмотря на первоначальную недальновидность руководства, пришедшего на смену империи, движение развития общества продолжалось. Образование, как и раньше вновь становилось неотъемлемой частью построения сильного государства. Исследовательские институты планомерно заполняли московские исторические здания, привнося свои навыки в жизнь социума.

Москва, май 1924 года. Из здания по улице Воронцовские Холмы дом 6/8 вышла девушка. Потрепанный старый портфель в руке и несфокусированный взгляд говорили о том, что она явно была работником института экспериментальной биологии, недавно расположившимся в этом здании. О чем же могла думать она? На фоне незамысловатых личностей, проходящих вокруг, она выделялась своей задумчивостью.

Как и многие москвичи, работавшие, учащиеся или служащие в тех краях, девушка направилась к месту, где можно побыть немного на природе, оставаясь при этом частью столицы. Парк усадьбы Усачевых-Найденовых притягивал к себе многих. Обширной своей зеленью, он укрывал горожан от навалившейся суеты и все еще заметных ран недавней революции. А протекающая неподалеку Яуза, не только увлажняла лик каменной столицы, но и забирала вместе с собой навалившиеся проблемы каждого, кто вглядывался в нее.

Внутри сквера среди отдыхающих можно было встретить множество талантливых личностей. Это место облюбовали и художники, и писатели, и музыканты, и просто мечтатели. Увидев свободную лавочку, девушка в тот же час подошла к ней и присела у самого края. Достав из портфеля какие-то бумаги, она погрузилась в чтение, отбросив свое внимание от проходящих людей.