Зима подпирала. Последнее жилище заканчивали в спешке. Ходить в лес и рубить жерди было уже практически невозможно, поэтому хижину покрыли лишь тонкими ветвями, положив на них одну из старых палаток, а поверх парусины набросали для укрепления немного грязи. Все делалось наспех, в попытке обогнать наступающие морозы.

Мокин шел по деревне, построенной людьми, которых он оставил здесь умирать. Он знал, что никому не придет в голову нанести вред ему или его солдатам. Если что-то случилось бы с ними, все поселенцы без следствия были бы отправлены в лагеря на общие работы или приговорены к расстрелу. Солдаты кожей ощущали разлитую в воздухе ненависть и держали винтовки наготове.

Мокин похлопал кобылу по крутому заду:

– Не дрейфь, старуха, ничего не случится, они даже тебя покормят… Ты являешься государственной собственностью, – обратился он к лошади, зыркая глазами по сторонам – а повреждение государственного имущества наказывается сурово, до десяти лет каторжных работ в лагере. – Мокин перевел взгляд на поселенцев.

Как бы поняв сказанное, те понемногу отступили назад.

– Видишь, Бош, все получилось хорошо для вас, – Мокин улыбнулся, – даже все ваши бабы беременны!

– Это не ваш кредит, гражданин офицер, – обрезал разговор Бош.

Через пару недель после смерти мальчика село накрыл настоящий холод и вязкая, как машинное масло, шуга уже шелестела у шершавого берега и между обкатанными голышами.

Небольшая, возникшая ниоткуда, металлическая плоскодонка пробилась сквозь ледяное крошево, и два бородатых мужика ступили на берег. Их одежда состояла из потерявших цвет телогреек и прожженных, залатанных во многих местах штанов. На ногах у них были густо смазанные дегтем сапоги. С большими ножами у пояса, они походили на уголовников или бандитов, с которыми поселенцы не раз сталкивались на пересыльных пунктах. За ними выскочила сибирская лайка на сносях.

Поселенцы стояли в напряженном молчании, держа колья и лопаты наперевес.

Мужчины, оказавшиеся геологами, возвращавшимися с полевых работ на их главную базу в Красноярске, подошли ближе, приветливо улыбаясь. Они пробыли в деревне всего пару часов, согрелись горячим чаем, заваренным на сухом листе черной смородины. Это было единственное угощение, которое поселенцы могли предложить неожиданным гостям.

Гости оставили в подарок поселенцам почти новый топор, две металлических лопаты, стальной нож и попросили позаботиться об их собаке.

– Она приучена к лесу и будет охотиться на бурундуков и мышей. Да и детишкам с ней веселей, – один из гостей объяснил Вальтеру, что они не могут взять собаку с собой в город. – Для нее будет лучше остаться с вами, вы хорошие люди. Когда мы поедем обратно весной следующего года, мы ее заберем у вас.

– У нас нет никакого оружия для охоты, – один из поселенцев с завистью и надеждой смотрел на их двустволки.

– Мы не можем оставить вам даже одно, – извинился геолог, – они зарегистрированы.

– Недалеко от вас есть деревня Каменный Ручей, она примерно в двадцати километрах вверх по реке. Староверы живут там, – сообщили геологи. – Вы должны сходить к ним. Они добрые люди, как и вы. Небогатые, но могут помочь.

Когда последняя землянка была, наконец, построена, Вальтер Бош с небольшой группой поселенцев отправился в деревню Каменный Ручей. Вернувшись через несколько дней, они принесли с собой небольшой мешок соли, шесть коробок спичек, старые керосиновые лампы, банку керосина, немного зерна, картошки, вяленой оленины, медвежатины и рыбы, ржаных сухарей, заплесневелых, но все еще съедобных, старые гвозди, два рыболовных крючка, тупые, без ручек долото и отвертку (это было настоящее богатство), которым поделились с ними в русской деревне.