Таким образом, картина преступления вырисовывалась довольно четко. Убийство, несомненно, было заказным, но исполнено было не столько профессионально, сколько лихо. По мнению Гурова, исполнителей было как минимум двое. Один угонял мусоровоз, другой стрелял. Долгой подготовкой преступники себя не утруждали. Караулили Вельяминова там, где он бывал чаще всего, и машину, чтобы заблокировать выезд, нашли тут же, можно сказать, под рукой. Гуров был уверен, что, не попадись им мусоровоз, преступники угнали бы любую другую габаритную машину, которая попалась бы им на глаза.

– На восемьдесят процентов это была импровизация! – заявил он Крячко. – Но кое-что преступники знали точно – время, когда Вельяминов будет выезжать со двора. И узнать они этот факт могли только двумя путями – или от кого-то из сотрудников «Перспективы», или от того человека, с которым Вельяминов договаривался в тот день о встрече.

– С юристом? – подсказал Крячко.

– Не уверен. Может быть, этот человек такой же юрист, как я – английская королева. Мы знаем только, что у Вельяминова была назначена с кем-то встреча, но точных данных, с кем именно, мы не имеем. Выход только один – перетряхивать окружение Вельяминова, выяснять истинный род его занятий, искать его врагов и прочее в том же духе. Разумеется, убийцу тоже будем искать, но здесь шансов не слишком много. Судя по словесному портрету, внешность у этого человека совершенно заурядная. В уличной толпе на него похож каждый второй. Вот если бы Кашин увидел его где-нибудь еще раз! Но это уже из области фантастики. Не думаю, что этот человек собирается сводить счеты со всей конторой Вельяминова.

Решив трясти «Перспективу», Гуров пригласил к себе на беседу Храпова. Он даже подчеркнул это, созвонившись с Храповым по телефону, что именно на беседу. С утра Храпов уже побывал на допросе у следователя, был крепко взят им в оборот и психологически настроился на то, что будет находиться под постоянным давлением. В таком состоянии человек или сразу ломается, или, как еж, выставляет все свои иголки, намереваясь обороняться. Гуров был уверен, что Храпов будет держаться именно так, тем более что с органами правопорядка он был знаком не понаслышке, да и связи кое-какие у него наверняка до сих пор остались. Гурову показалось, что в такой ситуации простая беседа без протокола может дать больше, чем официальный допрос. Ведь для него, как для сыскаря, важно было сейчас найти хоть какой-то след, по которому можно было бы пуститься вдогонку за убийцей.

Храпов, как и договаривались, явился после обеда, замкнутый, настороженный, как говорится, застегнутый на все пуговицы. Гуров, решивший до конца отыграть роль «доброго следователя», принял его радушно, почти по-дружески и даже предложил чашечку кофе. Храпов от кофе решительно отказался. Он действительно был похож на ощетинившегося ежа и даже не пытался притворяться вежливым и послушным.

– Давайте не будем ходить вокруг да около, гражданин полковник! – отрывисто сказал он, глядя в сторону. – Мы оба отлично понимаем, куда ветер дует. Сегодня мне уже намекнули, что из свидетеля я в самые кратчайшие сроки могу превратиться в подозреваемого. У следствия, видите ли, имеются вопросы к нашей фирме! Смущает их коммерциализация такого серьезного института, как регистрация и прописка! Но, прошу заметить, это все-таки фирма Вельяминова, а я – всего лишь наемная рабочая сила. Но меня нисколько не смущает коммерция! Вы мне покажите сначала такую область деятельности, которая не подверглась коммерциализации! Покажите!

– Да вы не горячитесь, – сказал Гуров. – Я ведь с вами не о прописке собирался говорить. Хотя, помнится, еще накануне вы утверждали, что ваша фирма занимается трудоустройством и ничем более…