После наведения утреннего туалета я решил пойти в гости к Бэт, узнать, что у нее нового.

На улице уже было позднее утро. Люди сновали туда-сюда. Сплошь и рядом курьеры, разъезжались в разные стороны. Из шахт на заводы, с заводов на склады, из складов в администрацию. В районе моего проживания была транспортная артерия города. Автобусы, грузовики, легковой транспорт. Все двигались и жили по распорядку, как по часам смещались из одной стороны в другую. Свободные прогулки в рабочие дни были считай, что преступлениями. Не успел я дойти до магазина как меня остановили стражи. Два человека в черной пластиковой каске с удлиненной задней частью, закрывающей шею и длинном черном прорезиненном пальто. На ногах особо уполномоченных были галоши, темные как смоль.

– Гражданин как ваше имя? Почему вы не на работе!? – сурово, с неприязнью сказал один из стражей.

– Доброе утро представители власти. Вот, пожалуйста, моя справка, выдали на работе с утра. У меня выходной за свой счет. – ответил я.

– Правильно что за свой счет, нечего кормить этих лоботрясов, – сказал второй страж

– Я свободен, или вы что-нибудь еще хотели мне сказать?

– Куда направляетесь? Вам выдали задание на выходной?

– Конечно, вот иду в библиотеку за новыми книгами с технической документацией по машинам.

– Хорошо. Вы свободны.

Отойдя от них на 10 метров, я кинул им в след презрительный взгляд. Хуже, чем работать на коралловых рудниках быть стражем. Причем стражем мог стать практически любой который докажет свою верность совету в лице администрации. Нужно было доложить о не соблюдении режима, каких-нибудь нарушениях соседа или товарища по работе. Такими поступками можно было завоевать доверие верхушки. В общем между собой мы их называли крысами, которые вечно что-то выискивают и вынюхивают.

Бэт была на месте и как всегда прекрасно выглядела. Покупателей не было, поэтому можно было ее отвлечь на 5 минут болтовней.

– Ну как дела красотка? – будучи в приподнятом настроении, спросил я.

– Жить можно, – расстроенным голосом сказала Бэт

– А что так? Что-нибудь случилось?

– Маме все хуже. Врачи предполагают, что ее болезнь кончится плохо.

– Печально это слышать. А какой диагноз они ставят и как вы лечитесь?

– Уверенности полной нет, но похоже на декомпрессионную болезнь, говорят у нее вспенилась кровь и рушатся стенки сосудов, которые блокируют кровоток. Боюсь этот процесс необратимый. Но все же мать пьет сосудорасширяющие препараты и делаем инфузии раствора глюкозы. Хочется надеяться на лучшее. – сказала она со слезами на глазах.

– Ну, малышка не плачь, все будет хорошо с твоей мамой, я в это верю, и ты должна!

– Хорошо, буду.

– Что-нибудь новое слышала, что происходит на районе?

– А, ты, наверное, не слышал, Робинсон вернулся из коралловых рудников, – утерев слезы рукавом сказала Бэт.

– Не может быть? Я давненько не слышал, чтоб кто-нибудь возвращался раньше срока изгнания из рудников. Он заходил к тебе, или кто-то принес сплетни?

– Маша забегала, сразу после открытия, и растрепала все новости про Робинсона. Не ты один удивлен что он пришел домой.

– Очень интересно, но лучше, наверное, узнать из первых рук, как же так получилось и чем он отличился что его, отпустили домой.

– Согласна, а то тут такие байки уже идут по району, не поверишь.

– И не стану. Ты не знаешь он у себя поселился, в старой комнате?

– Да, Маша сказала он к себе заехал.

– Спасибо за новости пойду зайду к нему, пока есть свободное время. Надеюсь застану его дома. Здоровья твоей маме, а ты держи выше нос. Счастливо.

Я помахал рукой Бэт и вышел на улицу. Робинсон, старый знакомый, с которым не раз выпивали по вечерам в одной компании, и работали некоторое время в одном сервисе, пока он жестко не проштрафился. После этого я его не видел, только слухи ходили что его забрали стражи и продолжительное время мы его не увидим, если увидим вообще, потому что на рудниках работа была тяжелая, местами невыносимая и не у всех хватало здоровья выйти оттуда, а раньше положенного времени, такого на нашем районе еще не было.