– А здесь, в этой глуши, что вы собрались захватывать? – Седой спросил, уже зная ответ на свой вопрос. Но араб вдруг заюлил, преданно заглядывая Седому в глаза:

– Килянус, коммодор-сахиб, не знаю! Хаттаб знает – я не знаю! Увайс болшой работа будет делат, на весь мир греметь будет!

Слушая пленного, Седой все время думал о том, что здесь, в этом глухом горном районе, где нет ни военных, ни хозяйственных объектов, способных заинтересовать террориста такого масштаба, как Хаттаб, боевикам делать нечего. Но узнав, что Увайс Саидов, один из самых жестоких и непримиримых полевых командиров, будет проводить свою акцию именно здесь, почти наверное вычислил и цель Саидова.

Две недели назад разведчики сопроводили от границы с Дагестаном колонну гражданских «КамАЗов» с необычным грузом: германскими сборными конструкциями и отделочными материалами для строительства школы в селении Замай-Юрт. Немецкие специалисты обещали построить школу в подарок чеченским ребятишкам к началу учебного года. На торжественное открытие школы в селение должны прибыть высокие гости: правительство Чечни в полном составе, руководители региональных органов власти. Ожидались также представители высшего командного звена группировки.

Седой понял, что на этом празднике жизни боевики и задумали показать, «кто в доме хозяин». Значит, вот зачем нужны Хаттабу люди Саидова. Жестокий и беспринципный Увайс Саидов, которого боялись и ненавидели сами чеченцы, выполнит любую грязную работу, если ему хорошо за нее заплатят. Он имел «кровников» практически в каждом населенном пункте Чечни, и терять ему и его боевикам было нечего. Фактически они были вне закона как для федеральных сил, так и для мирного населения республики.

Задумавшись, Седой невольно отвлекся от пленника и, когда вновь взглянул на него, поразился перемене в его глазах. Недавно такие просящие и заискивающие, они холодно и оценивающе смотрели теперь на него. Но язык по-прежнему заискивал:

– Ну что, коммодор-сахиб, что еще тебе интересовает?

Седой давно сообразил, что араб – не простой наемник. Уже одно знание русского языка в таком объеме говорило об этом. К тому же иногда он забывался и говорил практически без акцента. И он обладал информацией, недоступной простому боевику.

– Ты кто такой? – обратился он к пленнику. – Назови себя.

Араб загрустил и отвернулся. Его спина напряглась, как будто в ожидании удара.

– Где его вещи, документы? – спросил Седой Кума.

– А ничего не было, – ответил тот, – только АПС с двумя магазинами.

Пленный заерзал и собирался что-то сказать, но тут у Седого и у командиров троек в наушниках раздался тональный сигнал раций, обозначающий «внимание – противник приближается». Седой тут же передал сигнал «общий сбор». Не прошло и двух минут, как с постов наблюдения возвратились все разведчики.

– В лагере какой-то шухер, – доложил Вано, мельком взглянув на пленного. – Кого-то ищут, я так понимаю, что его, – Вано кивнул головой в сторону араба. – Человек тридцать «духов» построил какой-то тип в «арафатке», быстро озадачил их, и они тройками ломанули в лес. Причем большинство – в нашу сторону.

– Уходим на восток и пересекаем грунтовую дорогу. Кум, ведете с Юрой пленного! Сеня и Вано, уберете все следы нашего пребывания и догоняйте! – приказал Седой.

Кум проворно засунул кляп в рот арабу, и группа разведчиков исчезла, растворившись в зелени леса.

Начальник разведки, выйдя из кабинета военного коменданта, направился к радистам.

Дежурный, посмотрев на вошедшего, только отрицательно покачал головой. Он тоже переживал: с «Каскадом» ушел его земляк и лучший друг – радист группы связи Саня Мирошников.