«Серёга! Как же я мог забыть!» – в памяти пронеслось, как в замедленном кино, превращение Кузьмы в маленький цветной мячик и его исчезновение. Меня снова обуял страх, но на этот раз голова стала рассуждать трезво, и, сопоставив факты и наблюдения последних минут, я сделал предположение, что мог исчезнуть точно так же, как и Кузьма. И если при этом я ещё жив, то и с ним может быть тоже всё в порядке.

– Серёга! – позвал я осторожно. – Кузьма, ты тут? Откликнись, друг!

Наверху, в листве, что-то зашуршало, и в тот момент, когда я поднял голову, с того места вылетела стая бабочек, которые были размером с крупную сову. Все они были перламутрово-синего цвета, с малиновыми завитушками и коричневым глазком посредине крыла. Они закружили вокруг, сверля меня недвижимыми глазками, хоботки их сворачивались и разворачивались, и я чётко расслышал от них повторяющиеся слова: «Усьма. Ытут. Ликнись. Руг». От такого зрелища гигантских говорящих бабочек, пытавшихся повторить мои слова, волосы у меня на затылке не просто встали дыбом, но и готовы были сбежать с моей головы навсегда.

Я замер и не шевелился, пока бабочки не потеряли ко мне интерес и не полетели к кромке леса, без конца напевая на лету: «Усьма. Руг. Усьма. Ликнись. Ытут». В листве дерева над головой опять что-то зашуршало, но на этот раз никто оттуда не вылетел и не выскочил, а просто раздался тихий шёпот:

– Зелёный, это ты?

Я с облегчением выдохнул.

– Серёга! – прошептал я радостно в ответ. – Давай вниз! Хватит там прятаться! Я уже думал, что ты погиб!

– Я до сих пор так думаю, – ответил он спокойно. – Кажется, я упал с ветки и разбился и оказался в этом странном месте. Мне мама рассказывала, что после смерти хорошие люди попадают в хорошее место, а плохие – в плохое. Только я пока не могу понять, хорошее место это или плохое? Но если ты тоже здесь, значит, хорошее! А ты как погиб? Я на тебя упал, что ли? И пришиб?

От таких его умозаключений я впал в небольшой ступор. Неужели он прав? Иначе как это всё можно объяснить?

– Да слезай ты уже! Будем вместе разбираться. Сам ничего не могу понять.

Серёга, несмотря на свои выводы, что он погиб, слазил с дерева аккуратно, медленно, – видимо, боялся разбиться ещё раз и оказаться теперь уже в более плохом месте. Когда он слез и встал передо мной, мы посмотрели друг на друга и обнялись. Это было обоюдное ощущение благодарности за то, что в такую трудную минуту мы не остались одни.

– Ну что? Военный совет? – спросил у меня Серёга.

– Иначе никак, – пожал плечами я, и мы уселись на траве возле дерева.

Разговаривали мы долго. Вспомнили сначала наши последние совместные минуты, вплоть до троекратного «Ура!». Серёга рассказал, что после этого вдруг воздух зашевелился (именно так он выразился). «Ты будто стал увеличиваться в размере, как-то странно приближаясь ко мне, – рассказывал он про свои ощущения, после чего, переведя дух и что-то усиленно вспоминая, часто дыша, добавил: – А потом меня кто-то схватил сзади за загривок и скинул с ветки, но я почему-то не упал, а остался на ней. Я испугался и на всякий случай схватился за ветку крепче, обхватив её двумя руками». Лишь минуту спустя он сообразил, что находится совершенно на другой ветке и совершенно другого дерева.

Рядом не было ни меня, ни каменных стен, а небо и трава были странного цвета. Он решил, что погиб и пытался понять, что делать дальше, когда вдруг рядом с ним пролетела стая гигантских разговаривающих бабочек. Он выглянул из листвы и увидел меня, хотя готов был поклясться, что буквально ещё пять минут назад меня здесь не было. А дальше – понятное дело – подождал, пока странные бабочки улетят, и позвал меня. Я в свою очередь рассказал ему свою историю, которая практически ничем не отличалась от его истории, кроме лишь того, что я имел возможность наблюдать со стороны, как происходит само исчезновение. Потом мы немного помолчали.