Вкус был немного терпким, но тоже очень приятным, при этом как, должно быть, смешно мы выглядели со стороны!

– Этти, возьми это Элику и учти: не задерживаться, мы договорились. – С этими словами Волох передал девочке корзину. В ней были несколько похожих на большие черные сливы плодов и стебли какого-то растения.

– Только поставим ему афарсики, и все!

Мы попрощались, и я послушно пошел вслед за детьми.

– А я Залик, – как только мы отошли от дома, сказал мне Эттин брат, – я тут всех знаю. И я бегаю быстрее всех. А еще я самый…

– Самый болтливый, хватит хвастаться, Залик, – стараясь быть строгой, перебила его сестра, судя по всему, старшая.

– Я самый сильный и бегаю быстрее всех!

– Ты болтаешь больше всех!

– И бегаю, я тебя сейчас обгоню. – С этими словами Залик пустился по дорожке, очень смешно тряся головой во время бега.

Этти и не думала с ним соревноваться, она старалась вести себя как взрослая, выполняющая очень важное и ответственное поручение. Мы догнали Залика, который стоял, важно поставив ручки на бока, всем своим видом показывая, что он непревзойденный бегун во всей округе.

Этти остановилась, так как мы уже подошли к границе круглого озера с миниатюрными плюшевыми лебедями.

– Мы только к Элику – и назад, – не глядя на меня, бросила моя провожатая, и брат тут же смиренно посеменил следом за ней.

Существо, казавшееся большеухим грустноглазым зверьком, было не таким уж и маленьким, каким казалось издалека. Оно было больше каждого из детей, но, пожалуй, меньше взрослого. Без слов Этти подошла к нему и, поставив рядом с ним корзинку, на которую оно сразу же уставилось, обняла его за шею. Элик, как его назвали мне, тоже обнял ее тонкими длинными руками-лапками и замахал ушами, вероятно, от прилива чувств. После сестры точно такой же ритуал проделал и Залик. Не торопясь отпускать своего, как я уже понял, друга, но повинуясь старшей сестре, которая уже тянула его за рукав, Залик сделал какой-то странный знак этому Элику, что, вероятно, должно было означать что-то вроде: «Не скучай, мы скоро вернемся».

– Это был Элик. Он еще стесняется, поэтому надо было, чтобы он вас сначала увидел, а познакомитесь с ним вы в следующий раз.

– А этот Элик, он кто? – посчитав слова маленькой девочки весьма мудрыми, сразу переходя к делу, спросил я.

– Элик остался без мамы… и мы взяли его к себе.

Я не стал больше задавать вопросы на эту тему, тем более что самую важную информацию я уже получил.

Далее, преодолев подъем вверх по лестнице, мы снова оказались в огромной комнате-оранжерее. Я шел следом за детьми и, глядя по сторонам, искал глазами Эм. Но никого не было видно, а мои провожатые уверенно двигались к стене из зеркал.

– Это надо нажать вверх, – показала мне Этти, остановившись у правого края зеркальной стены, на торчавшую сбоку едва заметную ручку.

Я сделал, как она сказала, и тут же услышал легкое жужжание. Это прямо посередине зеркальной стены образовалась полоска и стала увеличиваться все больше и больше. Как на театральной сцене занавес, створки стали раздвигаться в разные стороны.

– Я думаю, надо взять вот это и это, – с важным видом стал показывать Залик в сторону, как мне показалось, охотничьего раздела этого гигантского гардероба.

– А я думаю, что без твоих советов мы тоже как-нибудь обойдемся, – с важным видом парировала Этти.

– Ну и подумаешь, ну и не надо мне… А… тебя кто вообще выбирал в помощницы?

– Таким помощникам позавидует кто угодно, – раздался совсем рядом голос Эм. И с этими словами она протянула два шара на тоненьких палочках обоим детям. – Вы уже и так здорово помогли и можете получить заслуженную награду.