– Ок, убедил. Иногда я забываю, что ты у нас с прибабахом немного.

– Но именно это и делает меня мною, не так ли?

– Да, в противном случае, многое могло бы быть иначе. Скажи только, так, ради интереса, ты ищешь кого-то определенного? Там с какой-то внешностью, не знаю, набором качеств.

– Ну, как тебе сказать. Я ищу Человека. Как Диоген в Древней Греции, помнишь?

– Это который в бочке жил?

– Ну да. Вообще, в пифосе. Это что-то вроде большой вазы, кажется. Но в народной памяти осталась бочка. Еще он подрочить прилюдно любил. Прям на площади.

– Блядь. Вот без этого можно?

– Как же без этого, чел. Это исторический факт!

Я многозначительно поднял указательный палец вверх и рассмеялся.

– И про этих людей мы проходили в школе. Их называют мудрецами. Нет ли здесь наебалова, а, Джуд?

– Ох, я как-то думал об этом. Мне кажется, что сейчас бы они, все эти древние мудрецы, плохо бы закончили. Спились бы, бомжевали, еще чего-нибудь. Блин, пиво закончилось, жаль.

– Не расстраивайся, тут у меня в запасе кое-чего покруче. Та-дам!

Энди выудил из багажника бутылку виски, баклаху колы и упаковку пластиковых стаканчиков.

– Уф, приятель, это круто. Но нам еще тарантас до твоего дома отогнать надо. Ты помнишь об этом?

– Помню. Не ссы, доедем! Эй, бандиты, хорош патроны тратить, присоединяйтесь! Глядите какая собака пиздатая на ней нарисована, эх. Шерсти с такой полно, наверное.

Мы сидели на капоте автомобиля, болтали на отвлеченные темы, сплетничали и пили наш виски с колой.

В тот раз он был очень уж крепкий. По неопытности, мы переборщили с пропорциями и колы там было гораздо меньше, чем виски. Не спорю, возможно, что кому-нибудь так нравится больше. Однако, я, к слову, после того раза, мешаю этот коктейль в пропорции 30 на 70. Где 30 – это виски. На глаз, конечно. Из машины доносились саундтреки из НФС. Тогда еще в них преобладал всякий альтернативный рок и металкор. При отсутствии нормального, высокоскоростного интернета, каждая группа и песня были настоящим открытием и заслушивались до дыр. Была определенная романтика в этом всём.

– Эй, Джуд, чего ты вылупился на Заброшку, как будто видишь ее в первый раз?

– Да так, думаю сходить внутрь, надписи на стенах почитать. Может пару названий групп найду. Как с Металликой и Нирваной получилось, помните?

– Конечно, за углом школы, в курилке было маркером намалевано. Где с физруком курили…

– Ты курил. Не обобщай.

– Ну да. Вы то тихушники. Вот знаешь, я боюсь, что там ты найдешь только десяток вариантов написания слова из трех букв и пометки о том, кто с кем спит. Впрочем, хер с тобой, составлю компанию тебе. Если ты не против.

– Не против.

– Тогда пошли? Эй, пацаны, посторожите тачку? Мы до Заброшки. Сдается мне, что есть там места, куда в одиночку лучше не лазить.

– Говно вопрос!

– И оставьте нам по стаканчику, чтобы мы потом с дороги горло промочили.

– А вот это не обещаем.

– И почему я не удивлен?

Мы с Энди вошли под мрачный бетонный свод Заброшки. Там было холодно и сыро. Такой контраст с тем, что было снаружи. Это было похоже, я не знаю, на склеп. Или на катакомбы. Казалось, что все было раскрашено двумя цветами: серым и болотно-зеленым. Кое-где в подтопленных участках росли камыши и квакали лягушки. Кругом были разбросаны шприцы, бутылки и использованные презервативы.

– Вот понесло тебя сюда. А, Джуд? Необходимо прям. Надо было ружье прихватить, на всякий случай.

– Да ладно тебе причитать. Как бабка старая. Что может случиться?

– Нууу… Вот сейчас из-за угла героинщик с ржавой арматурой выскочит и воткнет ее тебе в грудь. И всё, нету больше Джуда.