– Каков Ваш прогноз состояния пострадавших? Мы можем с ними поговорить?

– Прогноз пока не ясный. Ждем результатов анализа. Поговорить можно только с тремя, двое наиболее пострадавших находятся под действием седативов, их гортани пока совсем не функционируют.

– А что можно сказать про шестую пациентку? У нее есть те же признаки?

– Как ни странно, отравляющего вещества абсолютно нет! Никаких следов! Некоторое количество усыпляющего возможно, но поскольку и мы ее вынуждены были успокаивать, точно определить невозможно. У нее типичный посттравматический стресс. Я предполагаю, что она не находилась в том же помещении, потом вошла, увидела шесть человек в тяжелом состоянии и что-то в ее мозгу сдвинулось…

Сыщики переглянулись.

– С ней можно поговорить?

– Попробуйте. Но не верьте слепо всему, что она скажет, у нее в голове пока сумбур. Кстати, еще один момент: у меня находятся личные вещи этих пациентов – сумочки женщин и портмоне мужчин, а также их одежда. Я бы хотел передать их вам, – Врач вытащил из шкафа шесть коробок, завязанных и опечатанных: – Мы, трое свидетелей, подписали опись содержимого каждой коробки, чтобы не было никаких претензий.

– Спасибо. Стас, отнеси в машину.

Главврач нажал на кнопку на столе, и вошла его секретарша:

– Проводи следователей к пациентам.

– Георгий Стрицов? – Спросил Стас у пациента. Тот кивнул. – Мы – группа следователей из Москвы, прибыли для расследования происшествия. Вы можете рассказать, что случилось в камере Калиостро? Зачем вы вообще там остались на перерыв?

– Мы приехали провести спиритический сеанс, хотели узнать кое-что у графа… – Голос Стрицова, немолодого темноволосого мужчины, был хриплым, но говорил он довольно бодро.

– И что же произошло?

– Марго села в кресло и впала в транс. Мы подвинули стулья к столу и зажгли свечи. Граф пришел, но отказывался отвечать…

– Простите, я незнаком со спиритической практикой, поясните, пожалуйста, что значит «пришел и отказался отвечать»?

– На столе пластиковый круг, деленый на четыре части – «да», «нет», «не знаю» и «не хочу отвечать» – и буквы по кругу, как цифры на циферблате. В центре круга подвешен и закреплен шарик, типа маятника. Марго задает вопрос и шарик качается в сторону ответа.

– Относительно понятно. Продолжайте.

– А потом я ничего не помню…

– Вы не заметили какой-то запах, дымок? – Вмешался в допрос Толич.

– Когда вошли, пахло нежилым помещением. Потом свечами…

– Вы их здесь купили или привезли из Москвы?

– Привезли. Потом появился еще какой-то запах, неприятный, как средство против тараканов, но совсем слабый.

– Спасибо. Стас, продолжай.

– Где именно Вы сидели? Я покажу Вам чертеж – на нем все правильно?

Стрицов вгляделся в лист бумаги, протянутый Стацким.

– Ошибочка тут есть. Кресло стояло не под окном, а левее, в тени. Марго сказала, что на солнце она не может. А вот здесь, рядом с ней, – Георгий указал пальцем: – сидел я.

– Понятно, наверное, санитары сдвинули. А как располагались остальные? Вы сами решаете, где кому сесть?

– Нет, порядок всегда один и тот же, так изначально определила Марго. Справа от меня Лара, потом Гарик, слева Тата, за ней Ник, напротив меня Люси. А с ними что случилось? Они себя нормально чувствуют?

– Похуже, чем Вы, но живы – кроме Людмилы Пахомовой. Она скончалась. – Стрицов перекрестился.

– У нас к Вам еще пара вопросов. Можем ли мы снять Ваши отпечатки пальцев, чтобы уточнить картину происшествия? – Спросил Дынин. Георгий кивнул. – Крюков, займись. Кстати, даете ли Вы нам разрешение на осмотр Ваших личных вещей? Возможно, это помогло бы врачам определить, чем вас отравили, что ускорило бы выздоровление.