– Печать ставь, – выслушав меня, посоветовал он и куснул огромную грушу, которую держал в лапе.

– Чего ставь? – не понял я его сначала.

– Печать личную, – брызгая фруктовым соком, повторил слуга. – Точнее, знак. На дверь. Правой рукой. Так все мои прежние хозяева поступали. И то, давненько надо было и тебе это начать делать, ага. Нож в притолоке – оно хорошо, но печать нужна непременно. Обычные человеки ее не приметят, но те, кому надо, увидят и смекнут: в доме этом ведьмак обитает и лезть в него не стоит, коли голова дорога. А как мы отседова съедем, так она сама и пропадет.

Не скажу, что я прямо все из сказанного им понял, но основной посыл уловил, потому, недолго думая, приложил ладонь к двери и сразу же чуть не отскочил назад, поскольку на ней ярко вспыхнули описанные выше знаки.

– Красиво, – сообщила мне Жанна, стоящая рядом. Она всегда сопровождала меня в гостиничный ресторан, ей нравилась тамошняя сутолока. А еще она с удовольствием комментировала наряды, украшения и пластику лица дам, проживающих в отеле, причем иногда неожиданно тонко и иронично. Да и вообще, чем дальше, тем больше меня удивляла моя спутница, то и дело открываясь с новых сторон. – Мне нравится!

И мне нравилось то, что я видел. Немного печалило отсутствие возможности самостоятельно сгенерировать этот самый знак, но его наличие в любом случае говорило о том, что я теперь полноправный ведьмак.

Вот с тех самых пор я, где бы ни останавливался на ночлег, непременно прикладывал правую ладонь к двери, как бы говоря всем, кто задумает навестить меня без спроса: «Лучше сообщите о себе. Здесь я хозяин». Ну а личная квартира является закрытой для остальных территорией в кубе. Или даже в какой-то более весомой степени.

Впрочем, нож я все равно сразу в притолоку вогнал, на автомате.

Если честно, думал, что дома встретит меня пылюга, затхлый запах и атмосфера запустения. Два года – длинный срок, а дома, что деревянные в деревнях, что квартиры в многоэтажках, не любят, когда в них никто не живет. Им нужно тепло, и я сейчас не о температуре тела говорю или кухонных плитах. Домам нужны человеческие эмоции и страсти всех рангов, так как они не терпят тишины и безлюдья. Когда в них бьется искорка жизни, они стоят на земле долго и прочно. И наоборот, опустев, дома очень быстро ветшают и рушатся, мало того, на пустое место может притащиться пожить кто угодно. И это почти наверняка будет не человек.

Побывал я в паре домов, которые бросили хозяева, и скажу честно: не хотелось бы подобный опыт повторять.

Кстати. В ближайшие дни надо непременно выбраться в Лозовку, проведать Антипа. Надеюсь, он не слишком на меня зол за долгую отлучку и не станет снова бросаться утюгами. Да и других тамошних обитателей надо бы навестить, с поклоном и вежеством, как положено приличным ведьмакам.

А до того схожу засвидетельствую почтение Хозяину одного из кладбищ на окраине Москвы. Опять же, сувениры я ему привез. Один из Парижа, с Пер-Лашез, другой из Лондона, с Хайгейта, а также с еще доброй дюжины кладбищ, которые посетил во время вояжа. Надеюсь, он это оценит.

И еще – родители. К ним обязательно надо заскочить. Повидаться, подарки отдать, денег подбросить, просто поболтать.

Чистота в квартире стояла идеальная, такая, какой во времена моего в ней проживания сроду не водилось. Подъездные, похоже, чуть ли не каждый день ее мыли и терли. Почему они? Ну, во-первых, больше некому, а во-вторых, мне об этом рассказали мешок с бочонками лото и замусоленные карточки от него же, лежащие на столе. Эти ребята, судя по всему, в моей квартире устроили некое подобие закрытого клуба. Да и ладно, я не в претензии. Тем более что вроде бы им что-то такое даже разрешил.