– Садитесь, потолкуем, – сказал Гомункул. Витя сразу же хлопнулся на ближайшее кресло, и Филе пришлось протискиваться между ним и огнем, чтобы сесть рядом с хозяином. Ах, как не хочется!

– Каюсь, что не поприветствовал вас, как подобает, господин картограф, – начал Гомункул. – Вообще по протоколу я должен был вас испытать еще при входе, но вы были так бледны и напуганы, что я не рискнул. Так что отложим пока, вы не против?

Филя замотал головой – нет, нет, что вы, никаких испытаний, дайте передохнуть, привыкнуть к обстановке.

– Стало быть, я правильно вас понял, – удовлетворенно сказал Гомункул. – Давайте представимся друг другу, а то что вы меня Гомункулом зовете? Может, так оно и есть, но неприятно. Поверьте, за столько лет я уже много раз пожалел… Впрочем, это к делу не относится. Меня зовут Аркадий Николаевич.

– Филимон, – тихо сказал Филя. – Фамилию надо?

– Обойдемся без формальностей, ужасно не люблю, – поморщился Гомункул. – Ну-с, а вы, голубчик?

– Витя Зязин, он же Витязь, – бодро отрапортовал Витя, вытягивая руки по швам. Это смотрелось глуповато, учитывая его сидячую позу.

– Ммм, вас я, конечно, не ждал, но раз уж мы все тут сошлись, значит, на то была чья-то воля, – задумчиво сказал Гомункул, поглаживая переплет книги тонкими костлявыми пальцами. – Да, интересный расклад. Проводник, герой и картограф в одной комнате, давненько не было такого!

– А вы проводник? – спросил Филя.

– Конечно, не герой же! Посмотрите на меня. Разве в мои годы потянет на подвиги? Дожить до лета и то свершение! Старею, угасаю, но вам еще пригожусь. Может, у вас уже есть вопросы?

– Да, – горячо сказал Филя и даже придвинулся поближе к собеседнику, хотя еще минуту назад не мог себе такого представить. – Почему вы все говорите, что я картограф?

Гомункул разочарованно цокнул языком:

– Я-то думал, у вас будут вопросы по существу, а вы… Ладно, начнем с азов. Вы свою первую карту уже нарисовали, так ведь? Иначе бы вы здесь никогда не оказались. Где я живу, может знать только истинный картограф. Ему открывается адрес в первом видении. Разрешите взглянуть на вашу карту?

Витя протянул ему тряпицу, и Гомункул принялся ее разглядывать.

– Недурно, недурно. Хороший стиль, твердая рука, кровь жидковата, но это у молодых бывает часто, потом пройдет. Разбавлять только слюной, слышите? Сейчас модно ацетоном, заклинаю вас этого не делать. Испоганите пергамен. Так, что еще? Детализация карты излишняя, зачем, к примеру, нарисовали яблоко? Удержу не знаете? Ведь ко мне теперь побегут, скажут, откуда у нас яблоко посреди зимы выросло. Вы такими вещами не балуйтесь, рисуйте только по делу, без лишних украшательств. Я понимаю, вы художник, вас на творчество тянет, но поймите, нельзя. Быть картографом – большая ответственность.

– Я больше не буду, – растерянно пролепетал Филя. – Не знал, никто не объяснил.

– Ну-ну, не расстраивайтесь. Я ведь подстраховался и всех из Караван-сарая загодя удалил. Мы попозже сходим туда и сорвем ваше яблочко. Может, никто и не заметит. Теперь о главном: больше трех карт в неделю не рисовать, а то хватит апоплексический удар. Да, в таком молодом возрасте, представьте себе! Третьего дня хоронили молодчика, принялся штамповать одну за одной, до денег был жадный. Нашли на полу, уже холодного. Из носа крови натекла целая лужа, кораблики пускать можно. И еще, когда рисуете, держите при себе стерильный инструмент. Грязным ножом пальцы тыкать не дело. Хотите, продам вам по знакомству великолепный набор?

Филя готов был уже кивнуть, но Витя пнул его под креслом. Филя отрицательно помотал головой.