Макс стесняется моего присутствия? Или же… просто пытается держать себя в руках? Я нахожусь настолько близко, к тому же он давно может не скрывать своих чувств. Чёртов предатель, и я имею полное право, чтобы так его называть.

Долгое время мы приходились друг для друга исключительно друзьями, и я могла доверять Замятину многие тайны. Он являлся единственной особью мужского пола, который действительно дружил, а не строил изощрённые планы, как уложить меня в постель.

Да, я знала, что симпатична Максу, однако любил-то он другую, впоследствии на ней женившись.

В самом начале мы договорились, что никто из нас никогда не переступит грань. Нет, вру. Я просила Замятина, чтобы именно он дал обещание никогда не влюбляться. С тех пор я чувствовала себя в относительной безопасности, но сомнения на своей и без того хлипкой основе преследовали незримой тенью.

Я видела поведение Макса и старалась не подпускать его к себе слишком близко. И всё рухнуло в один миг. Просто однажды я увидела уже знакомое мне выражение глаз… Мне хотелось убить Замятина за то, что он настолько невозмутимо говорит о своих чувствах.

А затем добавил, что и давнего обещания никакого не было. По крайней мере, никакой чистосердечности он туда даже и не вкладывал.

Я сразу догадалась: Замятин изначально понимал, что это случится. Рано или поздно, но случится. С тех пор он мается и изводит себя. Сперва разводом, затем – тщетными попытками подступиться ко мне. Ну, и безутешные мысли… сомневаюсь, что он с ними вообще расстаётся.

Макс был для меня лучшим другом, а теперь он и его любовь – это ужасная обуза. И именно он один смог мне прийти на помощь. Ирония судьбы.

– Как думаешь, что нашёл Олег? – отвлеклась я от безрадостных мыслей.

– Судя по его недоумевающему тону, нечто схожее с убийством Валерии.

– С картой Таро?

– Я бы не стал так обольщаться, – фыркнул Макс, глядя куда-то в сторону. Глядя куда угодно, но только не на меня.

«Он боится сорваться, – опасливо мелькнуло в голове. – Он вообще боится сделать что-либо не так. Хочет, чтобы я осталась, в равной степени как и хочет, чтобы я ушла».

Не стоит об этом думать. Пустое это.

– Ну, а если и там карта… то что тогда? Маньяк, повёрнутый на Таро?

– Оля, ты слишком сильно ускоряешь события.

– А ты слишком сильно занудствуешь.

– Ты что-то хочешь рассказать? – вдруг быстро спросил Замятин.

– Что? – растерялась я.

– Мы слишком давно знакомы, чтобы я не мог угадать хоть малую часть твоего настроения. Так в чём же дело?

– У Фирсова завтра выставка картин. Премьера. И весьма яркие флаеры.

– Предлагаешь сходить? – усмехнулся Макс, прекрасно осведомлённый об этой истории.

– Любоваться его мазнёй? Ну, уж нет.

– Даже если там твои портреты?

– Их там не будет, – уверенно отрезала я. – Вряд ли Лёша ушёл от Ули, а это значит, что он просто не посмеет. Шаг влево, шаг вправо – расстрел.

– Что ж, как было и с тобой.

Вот оно: сильнейшее желание уколоть отвергшего тебя человека, тем самым как бы давая ему попробовать на вкус эту боль, и если повезёт, то даже больше.

– Хочешь, чтобы я съездил сам, а затем всё тебе подробно рассказал?

– Ничего я не хочу, – махнула я рукой, уже жалея о заведённой мною теме, ведь, если Макс действительно захочет посетить выставку, он это сделает. И более того: он даже пообщается с самим великим художником, Алексеем Фирсовым.

– Брось, Оленька, тебе ведь интересно. Чёрт бы с этими чувствами, но о любопытстве ты поспорить не сможешь.

Я пожала плечами.

– Кроме любопытства, говорить больше ни о чём не приходится.

– И всё? Вот так вот просто? – прищурился Замятин, наконец подняв на меня свои измученные глаза. Да… эти взгляды гораздо красноречивее слов.