– Ох, крепко же я спал!..

– Крепко ты спал, – говорит серый волк. – Кабы не я, совсем бы не проснулся. Родные братья тебя убили и всю добычу твою увезли. Садись на меня скорей!» (РНС. С. 69).

С подобной ситуацией мы встречаемся в сказке «Марья Моревна». Кощей изрубил Ивана-царевича на куски. Его оживили зятья Ворон и Сокол:

«Ворон брызнул мёртвою водою – тело срослось, соединилося; сокол брызнул живой водою – Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:

– Ах, как я долго спал!

– Ещё бы дольше проспал, если б не мы! – отвечали зятья. – Пойдем теперь к нам в гости» (РНС. С. 156).

Почему в наших сказках воду, которая позволяет телу срастись, называют мёртвой? Она же не делает, как смертельный яд, живое существо мёртвым. Вот какой ответ на поставленный вопрос дала И. П. Черноусова: «Мёртвая вода называется целю-щею, потому что она заживляет нанесённые раны, сращивает рассеченное тело, делает тело целым (целит его), но ещё не оживляет, оставляет бездыханным, мёртвым. Живая вода – то же, что “бессмертный напиток”» (Черноусова И. П. Язык фольклора как отражение этнической ментальности (на материале фольклорной концептосферы русской волшебной сказки и былины). Липецк, 2013. С. 114).

Во избежание недоразумений в сказке «Белая уточка» мёртвая вода названа живящей, а живая – говорящей. С их помощью князь и княгиня оживляют своих деток, загубленных ведьмою:

«Тотчас поймали сороку, подвязали ей два пузырька, велели в один набрать воды живящей, в другой – говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящею водою – они встрепенулись, сбрызнули говорящею – они заговорили» (РНС. С. 224).

В сказке «Два Ивана – солдатских сына» мёртвая (живящая) вода названа целящей:

«Тут Иван – солдатский сын вынул из седла два пузырька с водою целящей и живой; взбрызнул брата целящей водою – плоть-мясо срастается; взбрызнул живой водой – царевич встал и говорит:

– Ах, как же долго я спал!

Отвечает Иван – солдатский сын:

– Век бы тебе спать, если б не я!» (РНС. С. 320).

В приведённых сказках мёртвая вода позволяет разрубленному телу срастись, а живая его оживляет. Иная ситуация в сказке «Поющее дерево и птица-говорунья». Царица в ней с помощью мёртвой и живой воды оживляет окаменевших людей:

«Добралась до сказанного колодезя благополучно, почерпнула живой и мёртвой воды, взяла говорящую птицу и пошла назад. На возвратном пути все стоячие камни обрызгала; из тех камней поделались люди. Дальше она нашла ещё два такие же камня, побрызгала живой водой – из них сделались её братья. “Ах, милая сестрица! Как ты сюда и зачем зашла?” Она им сказала, что за живой и мёртвой водой и говорящей птицей, а больше того хотела их, милых братьев, отыскать. Воротились они домой и жили благополучно» (Аф. С. 318–319).

О чудесной силе воды речь идёт в сказке «Во лбу солнце, на затылке месяц, по бокам звёзды». Царевич в ней исцеляет глаза матери, которые ей выкололи злые люди, с помощью тёплой воды в бане: «…из земли выросла баня: двери сами растворились, печи затопились, и вода закипела. Вошли они, взял он веничек и стал тёплою водою промывать больные глаза матери.

– По моему прошенью, когда б моя матушка проглянула!

– Сынок! Я вижу, вижу, глаза открылись!» (РНС. С. 261).

Сказки занимает промежуточное положение между мифами

и пословицами. В последних вода обрисовывается во вполне реалистическом виде. В русских пословицах к ней выражено двойственное отношение.

С одной стороны, вода – благодатная сила:

Вода всему госпожа: воды и огонь боится; Хлеб – батюшка, водица – матушка; Не плюй в колодец: пригодится водицы напиться; Вода – сама себе царь; Вода сама себя кроет, а землю, знай, роет; Вода себе путь найдет; С водой и огнём не поспоришь; И тихая вода крутые берега подмывает.