Отчаянье окатило меня, как алкоголь. Опьяняя, доводя до полуобморочного состояния. Прикрыв глаза руками, я упала на диван рядом с мужчиной, даже не осознавая этого. Теплая ладонью скользнула по щеке, стирая слезы и вызывая дрожь.

– Я разведусь с Марком, – замотала головой я, в этот момент ладонь резко опустилась на колено, мягко скользнув вверх и сжимая бедро до боли. Будь это моя шея, давно бы задохнулась.

– Не забывай, – хриплый шепот пронзил голову, губы коснулись уха, нос зарылся в волосы, – что у тебя еще две сестры и родители.

– Но Соня… – несдержанно заплакала я, качая головой.

Пальцы пробирались все выше и выше, страх и странное покалывание между ног смешались.

– Эрик долларовый миллиардер, девочка, – зубы сомкнулись на мочке, тяжелый вздох сменился с голодным рыком. – Вряд ли твоя сестра будет страдать. К тому же, – я широко распахнула губы, когда случилось нечто странное… Пальцы коснулись трусиков, добравшись до них невероятно быстро и… При свете дня. Тело еще помнило, как хорошо ему было в руках мужчины, задрожав, клитор болезненно спазмировал. – К тому же откуда ты знаешь… Может, Соня сама этого хочет? Может, у них с Эриком была связь?

– Господи, – застонала я, – что происходит с моей жизнью?!

К чему адресованы эти слова: к тому, как большой палец нежно скользит между складок, отделяемый от кожи одними лишь тонкими хлопковыми трусиками, или к будущему сестры, туманному и не радужному. Глядя на Валентину, я боялась превращения сестры в ее копию. Безжизненного робота, с четким чипом программ и вечно деланной улыбкой с пустыми глазами. Обвешанная бриллиантами, имеющая огромные возможности, Валентина представляла собой призрак дома Орловых.

– Твоя жизнь налаживается, Каролина, – тяжело дыша, Владимир опустил голову вниз, проведя дорожку от шеи к ложбинке груди. Мне стоило оттолкнуть его, уйти прочь… Дверь была распахнута, кто угодно мог войти среди бела дня! Но… Я не могла. Странная нить связала меня, отправив здравую часть мозга за решетку.

– Тебе нужно расслабиться, – словно змей протянул Владимир, хрипло и осторожно, неторопливо вводя в меня эту мысль, как внутривенное снотворное.

Внезапно поднявшись на ноги, мужчина просто ушел. Места соприкосновения наших тел жгли, голоса кружилась. Задыхаясь, я нервно оглядывалась по сторонам.

– Возьми, – Орлов возник рядом так тихо, как опытный боец спецназа. Его ширинка была на уровне моих глаз, заметно выпирая и подрагивая, но я намеренно смотрела лишь на белую бутылку водки. Он протягивал мне ее уверенно, с чуть прищуренными глазами: – Выпей немного, отпустит.

Я знала, что не стоит этого делать. Знала, что буду жалеть. Знала, как патово алкоголь влияет на мой организм, отравляя тот своим ядом. И, что более опасно, знала, что Владимир в курсе моей тайны.

И все же проблемы последних дней превращали меня в нервный комок, ненормальную истеричку. Выдернув бутылку, я жадно набрала полный рот и глотнула еще до того, как успела передумать.

***

Солнечный свет пронзил комнату через распахнутые шторы, буквально разрезая без ножа. Я вымученно застонала, закрывая глаза ладонями, и перекатилась на живот. Голова тут же взорвалась от боли, тянущей и пульсирующей. Увы, тревожила не только она, но и каждая мышца в теле, словно вечером я собственноручно разгрузила на себе вагон шлакоблоков.

Воспоминания обрывались на моменте, когда водка попала в желудок, а после начинался белый шум, словно от поломанного телевизора. Застонав от чувства подавленности и бессилия, я не без труда заставила себя скинуть одну ногу на пол и, лишь когда пятка коснулась прохладной плитки, – заземлилась. Вертолеты перестали кружить в голове, как будто где-то рядом МЧС обезоруживает особо опасного преступника.