– Значит, в пятницу? – уточнил Джордж, оставляя на столе щедрые чаевые.

– Девять, восемь-восемь-девять-три, один-четыре-три-шесть. Позвони, – продиктовала Виктория и ушла. За стойкой она мысленно сосчитала до тридцати, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Когда девушка оглянулась через плечо, Джордж уже ушел. Она что, спятила, давать ему свой номер? Неужели он так быстро запомнил его? Или его застали врасплох? Лучше не знать. В глубине души она понимала – доктор Макс прав. Чем меньше она контролирует себя, тем больше у нее свободы. И это хорошо. Прежняя Виктория ни за что не сообщила бы мужчине свой номер.

Люди встречаются с другими людьми вечером по пятницам – это нормально. К тому же Джордж и вправду мог стать просто другом. Да уж, ирония судьбы – и вместе с тем такая банальность… Нельзя делать из всего проблему. Психиатр и тетя Эмилия гордились бы ее поступком. Виктория вдруг ощутила, как ее переполняет сочувствие ко всему миру. Она даже была готова простить Арроза: он просто еще один парень, воспитанный в духе «нет ничего плохого в том, чтобы поцеловать женщину против ее воли». Он, конечно, уже усвоил урок. Наверное, пора ответить на его сообщения.

Оранжевое небо окутывало административные здания в центре Рио. Виктория решила присесть на скамейку на улице Лаврадио и полюбоваться садившимся солнцем за конусом кафедрального костела. Домой она добралась почти в восемь. По пути ее не смущали даже бары на углу улицы, битком набитые выпивающими после работы. В подъезде она столкнулась с Джексоном – соседом-проституткой. Его «точкой» была скамейка возле «Старбакса» в Синеландии. Судя по количеству вылитого на него лосьона после бритья, он направлялся на работу.

Виктория медленно поднялась по лестнице, опираясь на перила и рассеянно вспоминая подробности того момента, когда она продиктовала свой номер Джорджу: негромкие разговоры вокруг, выражение его округлившихся глаз, недоеденный круассан на столе. Прошла по коридору, ища ключи в боковом кармане рюкзачка. Но в нескольких шагах от двери замерла: дверь была явно взломана, а дверная ручка валялась внизу на коврике. «Черт, в квартиру вломился вор», – была ее первая мысль. Кражи со взломом в ее районе случались все чаще и чаще.

Девушка осторожно и совершенно бесшумно открыла дверь. Гостиная в идеальном порядке. Виктория огляделась по сторонам: стулья на местах, мягкие игрушки – на полках, рядом с приключенческими и научно-фантастическими книгами. Ноутбук, самая ценная вещь в квартире, по-прежнему лежал на диване. На кухне вроде тоже ничего не пропало. Виктория взяла самый острый нож из ящика стола и направилась к раздвижной двери, ведущей в спальню. Она была закрыта, как ее и оставили. Девушка на цыпочках прошла вперед и вошла в комнату, готовая ко всему. Если она закричит, соседи должны ее услышать. Но она не закричала. На стене над кроватью черной краской из баллончика были выведены огромные буквы:

У нее подкосились ноги, и Виктория рухнула навзничь. Ее вырвало прямо на одежду. Теплая вонючая жижа, стекавшая по блузке, не давала отключиться. Он все еще здесь, в комнате? Лежа на полу, Виктория изогнулась, чтобы поправить протез и сесть на корточки. Отодвинула нож и уперлась руками в пол, пытаясь подняться. У нее кружилась голова, волосы прилипли ко рту и потным щекам. Она попробовала встать, но локти подломились, и Виктория снова всей тяжестью рухнула на пол грудью и животом. Подползла к кровати, словно тонущий человек, и привалилась к матрасу, уцепившись за простыню. Ей удалось приподняться на несколько дюймов, опираясь на протез.