…если это и вправду они…

…если враг сейчас за её спиной, мучает её друга…

…если…

Таша зажала уши ладонями – и помчалась вперёд, вперёд, вперёд по прямой, как стрела, тропе.

Это неправда, неправда, непра…

…под ногу что-то подвернулось, на миг подарив пьянящую невесомость полёта. Чудом успев подставить руки, Таша рухнула на россыпь кроваво-алых маков. Вдохнув пыльцу, ударившую в нос сладким до приторности запахом, закашлялась и вскинула голову.

Поляна, на которой она лежала, от края до края заросла цветами: ландышами и фиалками, незабудками и вереском, васильками и сонмом других. Цветочный круг стеной обступали раскидистые голубые ели. Сверху искрилось звёздами ночное небо.

Пока Таша моргала, пытаясь найти взглядом тропу и понять, не очередная ли это ловушка Леса, посреди поляны вихрем взвились в воздух цветочные лепестки. Пёстрое облако закружилось миниатюрным ураганом и сложилось в очертания нагой человеческой фигуры: высокая грудь, тонкая шея, длинные волосы, женское лицо, сотканные из белых, красных и голубых соцветий, дрожащих в воздухе.

Фея…

Таша поднялась на ноги.

– Приветствую, – сказала она, на всякий случай склонив голову.

За её спиной послышались смешки – на грани слуха, будто призрачные отзвуки женских голосов. Что-то невесомо коснулось её волос – точно проказливый ветер погладил её затылок. Таша вздрогнула, но не обернулась: едва ли правила Леса не действовали здесь, в самом его сердце.

Другие феи не спешили показываться пришелице, предпочитая забавляться и наблюдать.

– Я прошла через Лес, чтобы просить глоток воды из вашего источника, – произнесла Таша.

Страшно не было. Что-то подсказывало ей: раз она дошла сюда, раз прошла через арку и выдержала испытание всеми страхами и искушениями, она имела право просить об этом. Не требовать, конечно, но просить – точно.

– Зачем тебе это?

Цветочные губы не разомкнулись для вопроса: тот прошелестел прямо возле Ташиных ушей, словно то был голос воздуха, продолжавшего жечь щёки морозом.

Последнее испытание.

Хорошо, что у Таши был готов правдивый – и очень уместный в данной ситуации – ответ.

– Чтобы спасти друзей от смерти.

– Мы можем дать тебе могущество. Золото. Власть. Оружие. Это лучше простой воды.

Цветочное лицо не шевелилось, только лепестки слегка колебались от неощутимого ветра, придававшего им форму. В цветочных глазах не было ни зрачков, ни белков, но Таша всё равно чувствовала взгляд создания Леса на своём лице: взгляд, успешнее мороза пробиравший мурашками до костей.

– У меня могла бы быть власть. И золото. И могущество. И я бегу от них.

– Потому что боишься?

За спиной Таши снова зазвучали смешки.

Навряд ли феи любили трусов. Но, к счастью, на этот вопрос у Таши был готов ещё один уместный правдивый ответ.

– Потому что я не готова к ним. И едва ли однажды буду готова.

Цветочная фигура склонила голову набок.

Ландыши и фиалки у её ног покачнулись, прежде чем растаять в воздухе, – позволяя проявиться там же роднику, обложенному мшистыми тёмными камнями.

– Однажды – будешь. Однажды – была, – шепнула фея. Изогнула ладонь в приглашающем жесте. – Держи, человечье дитя. Ты заслужила наш дар.

Таша не стала задавать вопросов. В конце концов, едва ли она получила бы ответы, которые смогла бы понять. Поэтому просто склонила голову ещё ниже – и, приблизившись, не глядя фее в лицо, опустилась на колени перед источником и его хозяйкой.

Сдёрнув варежки, сложенными ковшиком ладонями она зачерпнула пригоршню воды: студёнее льда, прозрачнее стекла.

Первый же глоток прокатил от горла к животу волну холода, словно она выпила жидкий лёд. Голова взорвалась изнутри болью, заставившей закричать, и видениями, что замельтешили перед глазами яркими вспышками.