– Так ты отпускаешь меня? – Таша вскинула голову. – Одну?

– Отпускаю. Ненадолго, в конце концов. Дня через три, как только большинство деревенских поправятся, я отправлюсь следом за тобой. – Мягко отстранив её, Арон шагнул к подоконнику; сжал деревянную доску в пальцах, приподнял – и вытащил из тайника то, что покоилось там с лета. – Держи. Полагаю, тебе это понадобится.

Он вложил в девичью ладонь чёрный бархатный мешочек, и Таша вслепую вынула оттуда нечто маленькое, округлое, кольнувшее пальцы холодом. Взявшись за серебряный кружок печатки с выгравированным на ней солнцем, надела родовой перстень Морли на правую руку.

Смяла футляр в ладони, чувствуя вторую печать, скрытую в чёрном бархате, – дракон Бьорков.

– Думаю, Его Величество догадывается, кто я, – произнесла она, – но попробуем его обхитрить. С твоей помощью.

Амадэй почти беззвучно вернул подоконную доску на место:

– В рискованные игры ты играешь, Таша.

– Не рискованнее тех, в которые играла летом. Ты ведь сможешь вернуть всё обратно… потом?

– Смогу.

– И вытащишь меня из темницы, если что?

– Вытащу.

– Точно?

– Имеешь в виду, сумею ли? – Арон невесело улыбнулся. – Я верну тебя и с того света, Таша. Я амадэй, в конце концов.

– Тогда я ничего не боюсь. – Отступив от окна, Таша взяла его за руку и потянула за собой. – Идём. Чай, конечно, давным-давно остыл, но чайник подогреть нетрудно.

Поймав отблески света, глаза её сверкнули кошачьим серебром.

Таша спускалась по винтовой лесенке, и на губах её играла сосредоточенная улыбка.

Я принимаю твоё приглашение, враг мой, думала она, слушая шелест одежд Арона, который каменное эхо превращало в отзвуки незримых птичьих крыльев. Принимаю и на сей раз знаю, на что иду, – и посмотрим, кто из нас пожалеет об этом.

Морли-малэн вступила в игру.

От дремоты, помогавшей скоротать часы дороги до Арпагена, Ташу пробудил крик Джеми: «Приехали!» – и, открыв глаза, она увидела, как зевает по соседству проснувшаяся Элль.

– Всё-таки твой брат порой сущий ребёнок, – ласково фыркнула сестра Леограна, пряча руки в белоснежную муфту. Толкнула сидевшего рядом близнеца: – Лео, вставай.

Тот неохотно приоткрыл один глаз. Потянулся, почти ткнувшись пальцами в крышу кареты; выглянув за бархатную шторку на окне, вылез наружу, чтобы подать руку сначала сестре, а затем – фальшивой невесте.

Спустившись по откинутым ступенькам, Таша ступила во внутренний двор, где на брусчатке не было и следа льда или снега: должно быть, растопили магией. С трёх сторон их обступило здание гостиницы и два боковых крыла, с четвёртой – центральная улица Арпагена. За коваными воротами остался город, выбеленный зимой: подмигивающий фонарями, сияющий морем огней, курящийся тысячей дымоходов, грохочущий каретами по мостовой. Столицу Равнинной отличал некий мрачный шик – дома тут и там украшали башенки, устремлявшие вверх острые шпили, стрельчатые арки витражных окон, резьба по тёмному камню, оживлявшая сцены из Писания.

– Давно я здесь не был, – заметил Орек Норман, молодецки спрыгнув с козел.

Дядя Леограна и Лавиэлль, по его собственному признанию, ненавидел путешествовать пассажиром. Предпочитал верхом. И если Норманам приходилось куда-то ехать всей семьёй, кучера брали только одного: для повозки со скарбом и с челядью. Сам герцог весь путь, каким бы он ни был долгим, преодолевал на козлах собственной кареты.

– Как вам наша столица, Джеми-энтаро? – улыбнулся Леогран, глядя, как Ташин рыцарь торопливо слезает с крыши. Мальчишка предпочёл перебраться туда незадолго до въезда в Арпаген, чтобы своими глазами увидеть город, в котором разворачивалась немалая часть действия их любимых «Правил паладина».