В большинстве случаев, в огромном количестве разумов человеческих, населяющих наш мир, никакой свободы выбора между принципами-программами нет – почти всегда, за очень редким исключением, вся полученная информация всегда раскрывается именно по умолчанию:

–через религиозные принципы;

–через национальные принципы;

–через страх перед законом (разрешено – запрещено);

–через потребность нравиться людям.

То есть через тот самый первичный «принцип подчинения», который заставляет личность ставить интересы эгрегориальных структур и других людей выше, чем свои собственные. Это правило лежит в основе такого понятия, как «карма»: на каком принципе она построена – свобода или подчинение.

Принцип свободы тоже, как ни удивительно, лежит в основе понятия «карма», только алгоритм построения событий будет другим – это тоже будет карма, но другая.

Карма не может быть ни позитивной, ни негативной. Карма – это программа построения событий. Позитивными и негативными могут быть лишь ее последствия. Да и то только с субъективной точки зрения самого индивида. И это правило нам тоже нужно запомнить.

Такую субъективность человеческой оценки очень хорошо иллюстрирует одна суфийская сказка.

Был некогда в одной деревне старик, и женился он на одной молодой. Она родила ему сына, но сама умерла. И приходили к нему соседи и говорили: «Ты самый несчастный человек на свете!» – «Может, да, а может, нет»,– отвечал он. И так было всякий раз, когда люди хотели его утешить, потому вскоре он прослыл чудаком, а некоторые и вовсе считали, что старик из ума выжил.

Тем временем сын его подрастал и оказался смышленым мальчишкой: он и печь топил, и обед готовил, и за стариком ухаживал. Старик тоже в сыне души не чаял и, когда тому исполнилось тринадцать, подарил ему белого жеребца, о котором мальчик давно мечтал. И жеребец был похож на этого мальчика: он был такой же стремительный, сильный, ловкий и молодой. Отцу пришлось нелегко: целый год он недоедал, экономил на всем, чтобы только скопить денег на этого коня.

И приходили к нему соседи, чтобы порадоваться вместе с ним и говорили: «Нет в мире никого счастливее твоего сына, старик!» – «Может, да, а может, нет»,– отвечал тот. И соседи не понимали, отчего он не радуется за сына, ведь он так хотел подарить ему этого коня. А мальчик тем временем не оставлял коня ни днем ни ночью, да и конь тоже не отходил от него. Мальчик только и делал, что заботился о своем жеребце, кормил и поил его, скакал по равнинам и дорогам.

И вот как-то раз они упали в яму, и каждый сломал ногу. Коня пришлось пристрелить, а мальчик лежал дома и не мог двинуться от боли. И соседи приходили к старику и говорили: «Какой же несчастный человек твой сын. Нет никого несчастнее его!» – «Может, да, а может, нет»,– отвечал старик. И опять все решили, что он выжил из ума.

Тем временем началась война, и в деревню пришли солдаты. Они стали забирать всех здоровых мужчин в поход, но не забрали мальчика, потому что он не мог даже ходить без костылей. Такой солдат никому не нужен. «Как же тебе повезло, какой же счастливый у тебя сын»,– говорили соседи старику. И ответ был тот же, что и прежде: «Может, да, а может, и нет».

Тем временем юноша совсем поправился, и пришло ему время жениться. В деревне было много девушек, было из кого выбрать, тем более что все мужчины ушли на войну и у него не было соперников. Избранница была чем-то похожа на него: такой же необузданный нрав, стремительный и зоркий взгляд орлицы. Оба они были красивы и молоды. Старик не одобрил выбор сына, но тот и слушать ничего не хотел. Кузнец также не собирался выдавать свою дочь за бедняка. Поэтому однажды ночью молодые решились бежать. Старик, узнав об этом, так рассердился, что у него отнялась правая рука и он уже совсем не мог вести хозяйство один. И пришли к нему соседи и говорили: «Какой же ты несчастный, как же тебе не повезло!» – «Может, да, а может, нет