Навигатор показывал, что через пять минут мы уже будем на месте, где, на мой взгляд, обманывают людей. Возле не примечательного здания из машины мы вышли все вместе. Не оставлю же я детей одних? Да и как они усидят на месте, еще чего-нибудь сотворят неправомерное!

Дочки побежали вперед, а я поспешил за ними. Мы беспрепятственно прошли мимо комнаты охраны, которая оказалась пуста. Поднялись на второй этаж вслед за Дашей, подошли к двери, на которой висела табличка "Кузнецов Сергей Петрович – нотариус"

– Вот, видите! – торжествующе улыбнулась девушка, но её улыбка быстро погасла, потому что кабинет оказался пуст. Совершенно: ни людей, ни документов, ни мебели.

– Вы к кому? – спросил запыхавшийся мужчина в одежде цвета хаки. Охранник, видимо, вспомнил, что должен следить за порядком.

– Мы к Сергею Петровичу, – махнул я рукой на табличку.

– Так, съехали. Они кино сняли.

– Кино? – мои брови непроизвольно поднялись.

– Ну, да. На день всего снимали кабинет, эту табличку я еще не успел снять. Хозяин часто сдает пустующие кабинеты.

– Понятно, – я сделал снимки таблички для Феди, и мы молча спустились вниз. Даже девчонки притихли, почувствовав напряжение. Правда в машине опять начали ругаться за планшет, пока не выбрали мультик и не успокоились.

– И что мне делать… – растерянно спросила Даша.

Это была первая фраза, которая она произнесла после того, как стало ясно, что ее развели.

Так и хотелось ответить, что раньше надо было думать, но усугублять ситуацию не стал.

– Сейчас поедем к моему другу, он из следственного отдела. Напишите заявление о мошенничестве.

– Дура, какая же я дурра! – прошептала девушка. – И ведь все деньги вложила и от квартиры уже отказалась… – тихо бормотала она. А я вроде понимал, что мне до этого не должно быть никакого дела, и все равно ее жалел.

К управлению мы подъехали быстро, друг действительно нас встретил и без лишних слов проводил в свой кабинет. Федя быстро вник в ситуацию, достал из ящика стола листы чистой бумаги и ручки с карандашами. Вскоре девочки уже рисовали у него на диване, Даша в соседнем кабинете рисовала с художником фоторобот, а мы с ним сидели и пили чай.

– Пташкин, вот ты мне расскажи, почему притягиваешь к себе сирых и убогих? – посмотрел на меня друг, прищурившись.

– Ничего я не притягиваю, – усмехнулся, пробуя чай, – так получается.

– Что делать будешь? – уточнил друг, поглядывая в сторону двери.

– Не знаю даже. Вроде и жаль Дарью, но я-то не виноват. И так полвечера по её делам катаюсь, хотя обещал девочкам вывезти их в парк.

– Да, развели её, конечно, знатно. И вот вроде не ребёнок же. Двадцать лет как-никак, а ведёт себя, как будто вчера школу закончила, – проговорил Федя, а я с ним был согласен.

– Ой, да ладно, как будто бы не так! – усмехнулся я. – Вчера и закончила, ребёнок же совсем. Лет восемнадцать наверное, а на вид и того меньше…

– Уже двадцать, говорю же тебе, – рассмеялся друг. – Завтра тогда ждём вас с девочками вечером. Я мясо замариную, шашлык пожарим.

– Договорились, что купить надо? – за смену темы разговора я был другу благодарен.

– Сказал бы ничего, но ты же не успокоишься. Возьми уголь и розжиг, – усмехнулся товарищ.

– Хорошо, договорились.

Скоро вернулась заплаканная Даша, и мы спустились вниз к машине.

– Куда тебя отвезти? – вздохнул, чувствуя, что чертовски устал за этот день. Столько нервов потратил, что хотелось просто одного – человеческого отдыха!

– Не знаю… мне некуда идти, – прошептала она, сжимая пальцами ремешок сумки.

– Может к родителям? Или к друзьям… – стал предлагать, теряя терпение.

– Я из детдома… – ответила она, поднимая голову и смотря строго в глаза. От слез и следа не осталось. – Отвезите меня на старую квартиру, пожалуйста, мне все равно нужно вещи забрать, а потом поеду, наверное, на вокзал.