После возвращения ты уже будешь другим. Ты будешь обречён то и дело отправляться туда на встречу с помощником и будешь забредать всё дальше от входа, пока наконец когда-нибудь не зайдёшь слишком далеко и не сможешь вернуться» (К-1).

«Якутский шаман Герасимов рассказал этнографу А.А. Попову, как он стал шаманом. Он вдруг (ища потерянных оленей) увидел на небе трёх воронов, почувствовал удар в спину и потерял сознание. К нему явились «духи» и стали его истязать. Его били верёвками и ремнями, в тело его впивались гады. Его обмакивали в кровяные сгустки, он захлёбывался в крови, должен был сосать грудь ужасной старухи, ему выкололи глаза, просверлили уши, тело его разрезывали на куски и укладывали в железную люльку и т. д. По записям многих исследователей и наблюдателей, будущий шаман у якутов «испытывает все мучения отрезания головы, разрезания и варки тела». Телеутка шаманка Койон начала шаманить после видения. «Несколько человек разрезали её тело на куски по суставам и положили варить в котёл. Потом пришло ещё двое людей. Опять резали её мясо, потрошили, варили». Такова типичная картина видений шамана до его вступления в исполнение шаманских функций. Спрашивается, почему все шаманы галлюцинируют одинаково, почему образы этих видений иногда до мелочей, с одной стороны, совпадают с тем, что в Америке, Африке, Полинезии, Австралии совершается в качестве обряда, с другой стороны, с тем материалом, который даёт нам сказка?» (Корни.) Обратите внимание, что шаман «увидел на небе трёх воронов» и «почувствовал удар в спину». Я больше чем уверен, что что-то или кто-то ударил его по точке сборки; если вы внимательно, на что я надеюсь, читали книги Карлоса Кастанеды, то вам не требуется долгих и многословных объяснений для сопоставления всех описанных в этой книге Образов и их Отражений.

Кстати, обратите внимание на очень смешной вопрос – «почему все шаманы галлюцинируют одинаково»; как вам этот оборот – «галлюцинируют». А когда физик-атомщик рассказывает, какие он атомы увидел, он что – не галлюцинирует?

«Взяв свою костяную палочку, он начертил на поверхности пасты две горизонтальные линии, разделив таким образом содержимое сосуда на три равные части, затем от центра верхней линии провёл вертикальную линию вниз, разделив содержимое уже на пять частей. Он указал на нижнюю правую и сказал, что это для левой стопы. Сектор над ней – для левой ноги. Верхняя, самая большая часть – для гениталий. Сектор под нею слева – для правой ноги, а нижний левый – для правой стопы. Он велел наложить пасту, предназначенную для левой стопы, на подошву и хорошенько её втереть. Затем нужно в указанной последовательности наложить пасту на всю внутреннюю сторону левой ноги, на гениталии, вниз по внутренней стороне правой ноги и, наконец, на правую подошву» (К-1).

«Было где-то два часа пополудни. Он достал свою трубку. Я принёс угли, и мы уселись лицом к лицу.

Понадобилось немалое усилие, чтобы раскурить смесь; вероятно, трубка была слишком плотно набита. При первой же затяжке в рот, кажется, попала пыль из смеси, и он сразу онемел.

Я насчитал двадцать затяжек, а потом счёт потерял значение.

Дон Хуан мягко разжал мои руки и забрал трубку. Он приказал мне лечь на пол, но только не засыпать.

– Единственный способ не заснуть – это стать птицей или сверчком, или ещё чем-нибудь в таком роде, – сказал он. – Я – ворона. Я учу тебя, как стать вороной. Когда ты этому научишься, то будешь оставаться при ясном сознании и получишь свободу передвигаться куда угодно; иначе ты всегда будешь приклеен к земле там, где свалился» (К-1).