, олицетворяющих развитие японской экономики. Он идет даже дальше, отказываясь от схемы карьерного роста по принципу старшинства. Более того, он предлагает награждать наиболее эффективных сотрудников акциями компании (особенно это касается руководящих кадров), и эта система получает название «Син кабу йояку кен» («бонусные акции»). «Я уважаю традиции, но я также считаю, что нам нужно поставить вопрос о равных возможностях для всех и достаточном вознаграждении тех, кто этого заслуживает»[15]. Те японские менеджеры, кому сейчас около сорока, сполна воспользуются преимуществами этой новой системы «оплаты по способностям», как, например, Хирото Сайкава, чья карьера начинает идти в гору после прихода французов.

Сперва вместе с Карлосом Гоном в Японию приезжают человек двадцать сотрудников Renault. Он дал им два дня на раздумья, стоит ли им переезжать на другой конец света. Перед отъездом все они проходят обучающий курс для понимания японских обычаев и традиций.

В течение трех дней консультант Серж Эроди рассказывает им о Стране восходящего солнца и предупреждает их: «Вы будете чувствовать себя, как христианские миссионеры в конце XV века». Из школьного курса истории его слушатели прекрасно помнят, что иезуитам не удалось обратить японцев в христианство.

«Вы едете не для того, чтобы изменить Японию, а для того, чтобы возродить Nissan. Не им нужно адаптироваться к нам, а мы должны интегрироваться в их систему»[16], – объясняет им Гон.

Первым идею именно такого поведения предложил Луи Швейцер, интуитивно чувствуя возможное настроение японцев. Тихоокеанская операция не удалась бы, если бы в ходе нее французы пытались навязать свою западную культуру и заставить Nissan подчиниться правилам Renault. Кроме того, даже находясь в таком незавидном положении, японцы тоже могут многому научить французов. На самом деле, в плане технологий, качества и методов производства Nissan намного опережает Renault.

Другими словами, Швейцер хочет не колонизировать Nissan, а бережно сохранить достижения японской компании. Подписывая соглашение с японцами, его единственным требованием в плане кадров было назначение трех людей: на должность исполнительного директора – Карлоса Гона, на роль финансового директора – Тьерри Мулонге, и наконец, заместителем директора по производственному планированию (то есть по стратегическому развитию) – Патрика Пелата. Перед отъездом Гон сформировал свою команду. Это оказались преимущественно его ровесники – те, кому было за сорок. «Двадцать французских семей, одновременно прилетевших в Токио, – это надо было видеть!» – смеется один из участников этого переезда. Большинство впоследствии проработает в альянсе Renault – Nissan не один десяток лет. Из них сложился своеобразный отряд коммандос. Еще один член этой группы вспоминает предупреждение своего молодого начальника: «Все очень просто: вы теперь работаете в Nissan и должны помочь поднять его. Renault хорошо заплатил за это, и если у нас ничего не выйдет, нам придется краснеть перед всем миром, и перед Renault в том числе».

Команда оказывается небольшой, и всем удается разместиться в одном квартале вокруг французского лицея, куда поступают дети сотрудников, и Французского института. Одно из зданий становится «французским домом»: на первом этаже селится Доминик Торманн, будущий финансовый директор Renault, с женой и детьми; на втором – Патрик Пелата, который станет впоследствии вице-президентом французской компании; напротив него – Филипп Кляйн, на тот момент помощник Гона; и на третьем – Бернар Рей, будущий член правления Nissan. В другом доме, совсем рядом, живет Тьерри Мулонге, финансовый директор Nissan, к которому скоро присоединится Фарид Арактинги – компьютерный гений и в придачу старый приятель Карлоса Гона еще со времен учебы в Ливане.