Вожак стаи даже не посмотрел в его сторону, брезгливо вытерев когти о грубую льняную ткань рубашки своей рабыни, и встал вместе с остальными в круг возле костра. На этот раз оборотни не сидела, а стояли, ограждаясь телами пленников от веселого рыжего пламени, и время от времени поглядывая на ночное небо.

«Полнолуния, что ли ждут, ублюдки?» – подумал Конан, осторожно передвигаясь чуть вперед. Киммерийцу сильно не нравилось все происходящее. Не то чтобы его поколебало двойное убийство – нет, это вещь вполне обыденная, и к нему варвар отнесся совершенно равнодушно. Ему самому приходилось убивать за раз и побольше, притом гораздо более ужасными способами, чем вульгарное перерезание горла (пускай и пятью «кинжалами» сразу), или вспарывание живота. Не по душе Конану были зловещие приготовления у костра – от них за лигу несло черной магией и демонами. Хотя оборотни – они ведь тоже демоны и порождения темного колдовства. Странно они сегодня утром умирали… Ну, с первым вроде все понятно – его убила магия меча, второго же прикончили обыкновеннейшие боссонские стрелы и кровь у него была красная, как у человека… Много, очень много непонятного в этом деле… Почему, например, Веллан не стал надевать кольчугу?

От таких вопросов без ответов голова киммерийца просто раскалывалась. Внизу оборотни по прежнему стояли вокруг костра, сжимая в лапах, как в железных тисках, время от времени теряющих сознание пленников. Оглядевшись, Конан увидел, что Веллан находится дальше всех от него и решил расспросить его кое о чем после боя. А в том, что бой будет, варвар не сомневался. Надо только выждать момент, когда твари увлекутся своим проклятым ритуалом и наброситься на них.

Конан решительно отогнал от себя все посторонние мысли и начал сосредоачиваться на предстоящей драке. Ему не мешали ни плач невольников, ни покряхтывание и еле слышные перешептывания залежавшихся воинов.

Наконец, ночь достигла своего пика. Бледно-желтый глаз полной луны освещал призрачным светом черные фигуры оборотней, отбрасывающих причудливые тени. Над головой Конана беззвучно проплыла, ухнув, сова, прошелестела крыльями тонко пищащая стайка летучих мышей. Ветер стих и в наступившей тишине было слышно, как потрескивают поленья в ярко пылавшем костре оборотней.

Вожак шайки взглянул на ночное небо и удовлетворенно кивнул головой в такт своим мыслям. Затем поднял с земли небольшой мешочек, развязал и рывком высыпал содержимое в огонь. Пламя заревело, взметнувшись аж до вершин самых высоких сосен и…

Оборотни согласно выкрикнули нечто непонятное, звучавшее для человеческого уха как «Рарг верзег грухв» и толкнули своих пленников в бушующий костер. Вопль ужаса перешел в крики боли и быстро оборвался. Магическое пламя сорвало и развеяло по ветру слабую плоть и превратило в прах кости.

Иссиня-черный начал произносить отрывистые слова заклятия, и пламенный столб раскрылся, словно венчик цветка. Каждый пылающий багрово-алым светом наклонившийся вниз лепесток достался одному из оборотней, только главарь со своей потерявшей сознание пленницей стоял поодаль, продолжая колдовать.

Оборотни взялись за лапы и теперь сверху все это напоминало огромное колесо с центром в виде костра, магические лепестки стали ступицами, а кольцо оборотней составило обод. Колдовская мощь ощутимыми жаркими волнами накатывалась на тварей и они крепли прямо на глазах. Казалось, они впитывают жизненную силу погибших рабов… да так оно, наверное, и было.

Конан понял – настал решающий момент. Все оборотни, кроме вожака, были беззащитны – подходи и бери голыми руками, только не обожгись… Варвар осторожно потянул меч из ножен. Клинок ярко светился, испуская прямо волны бело-синего холодного огня. Киммериец накрыл его ножнами, пожалев, что не догадался прихватить с собой плащ. Клинок был горячим на ощупь и слегка подрагивал. От прикосновения к мечу у Конана появилось странное ощущение, будто он уже видел все происходящее, только позабыл, когда и где. Особенно ярко перед ним промелькнул образ молодого парня и одно непонятное слово, сияющее голубоватым светом…