Ингина ступня уткнулась во что-то твердое. Посмотрела и чуть не охнула. Эта была сильно проржавевшая железнодорожная рельса. Не брошенная как попало, а аккуратно вросшая в землю, как будто там и была с сотворения мира. Напротив обнаружилась и другая сестра-близнец. Стало понятно, что перед нею остатки разрушенной узкоколейки, скорее всего по ней из шахты возили вагончики с полезными ископаемыми. Мысли заработали с новой силой. А ведь это удача. Она может отправиться по этой дорожке. Наверняка, рельсы приведут ее к какому-нибудь населенному пункту.

Инга так и сделала. Очень скоро впереди мелькнул среди деревьев указатель. Вот он где! Оказывается, она была совсем рядом. Приободренная, Инга пошла в его направлении. Осталось всего ничего. Скоро она познакомится с матерью Егора, напьется холодного кваса, расслабится в прохладной ванне. Она успокаивала себя этими мыслями. Потому что надо же было себя чем-то успокоить. А солнце стремительно опускалось к линии горизонта.

Когда Инга вошла в поселок – совсем стемнело. Если днем здесь было оживленно, то сейчас все словно вымерло. Свет в домах едва пробивался сквозь плотно занавешенные окна, а улица освещалась от силы тремя фонарями. Спросить дорогу было не у кого. Да Инга и не рассчитывала. Если даже до объявления карантина это было почти нереально, то на что надеяться сейчас?

Жара потихоньку спадала, но духота все еще стояла в воздухе. Инга брела без эмоций, еле волоча ноющие от усталости ноги. Сегодня она прошла как минимум десять километров. Идти в абсолютной тишине было жутко. Ни машин, ни людей, ни животных. Хоть бы мать Егора никуда не уехала. Инга старалась думать только о хорошем. Потому что иначе ей совсем некуда будет податься. Разве что найдется какая захудалая гостиница… Но и в это не верилось – не место здесь для туристов, чужим здесь нечего делать.

Темнота свалилась неожиданно. Еще вроде пять минут назад была отчетливо видна дорога, камушки в асфальте, листья на деревьях, и вдруг все превратилось в единую бесформенную серую массу. Ночь вступала в свои права. Инга шла без ориентиров, без системы, полагаясь только на интуицию. Вдруг над ее головой раздался тонкий, нежно-пронзительный писк, затем еще. Инга подняла голову – сверху пролетели какие-то тени. Несколько небольших комочков. Она инстинктивно присела. Воробьи, что

ли? Напугали-то как… она поправила ремешок сумки на плече, заставила себя приободриться. Тут запросто можно сбрендить, но надо держать себя в руках.

«Воробьи» сделали крюк и вернулись, резкий писк повторился. И теперь уже Инга поняла: это были летучие мыши. Отчетливо разглядела их неровный полет, уловила еле слышное хлопанье кожаных крыльев. Она никогда раньше вживую не видела летучих мышей. Как завороженная, стояла под одиноким фонарем, задрав голову кверху. Рукокрылые (кажется, так назывался этот отряд млекопитающих) низко пролетели, издавая писк, как будто общались между собой, и скрылись за двухэтажкой. Они уже не пугали Ингу. Она проводила их взглядом и заметила кое-что, что вызвало куда больший интерес. На темно-сером небе выделялось дерево с пристроенным среди ветвей домиком. Свет падал из окон дома напротив, позволяя разглядеть очертания. Инга обрадовалась – ведь она видела этот домик днем, когда сидела на лавочке возле подъезда. Пришла. Неужели?

– Че зеваешь, дура?

Сердце оборвалось, из вмиг сжавшейся гортани вырвался визг. Она дернулась и отпрыгнула в сторону. Голос донесся откуда-то из-за спины и снизу. Это было так неожиданно, словно ее без предупреждения окунули в прорубь.