Наконец их машина миновала пробку и вышла на простор. Владимир посмотрел в окно и с удивлением обнаружил, что сидит ровно и улыбается. Москва нравилась ему и одновременно пугала. Речной вокзал в стиле сталинского ампира, западный «Хилтон», прямоугольные свечки из девяностых и современные комплексы из стекла с видовыми пентхаусами. «Столица», – подумал он, когда тонированные квадратные «мерседесы» колонной обошли их по левой полосе.

Навигатор привел их точно по адресу проживания родителей Ники, которая, словно почувствовав приближение к знакомому месту, потянулась и достала кошелек.

– С вас одиннадцать тысяч пятьсот рублей, – сказал таксист, нажав какую-то кнопку на приборе, похожем на счетчик.

– Сколько? – голос Ники от шока стал на два тона выше.

– Вот, смотрите на счетчик. Одиннадцать тысяч пятьсот рублей. Платить наличкой или картой будете? – таксист будто издевался.

– Почему так дорого? У меня нет столько. Может, как-то в рассрочку можно? – интеллигентка в третьем поколении включила заднюю.

– Какая рассрочка, я вам не Греф, – водитель, оказывается, умел шутить. Однако юмор закончился быстро. Тем более пассажирам было не до смеха.

– Если отказываетесь платить, вернемся в аэропорт, там я вызову полицию, они-то видели, что вы со мной добровольно пошли, так что с ними будете разбираться, – пригрозил он.

– Ну и везите, я у родителей просить не буду, а больше мне взять негде, – неожиданно Ника заупрямилась, и ее голос стал тверже.

– Подождите, я сейчас.

Владимир вышел из авто и позвонил матери. Водитель опустил стекло, чтобы слышать его разговор. Ника стала невольной свидетельницей диалога «одноразового жениха» с родительницей.

– Мам, привет, – начал тот после того, как Зинаида Семеновна сняла трубку.

– Ну здравствуй, сын.

Владимиру показалось, что голос матери слабее, чем обычно. Хотя, может, он просто забыл, как тот звучит.

– Уже и не надеялась тебя услышать. О твоей жизни узнаю от посторонних, хорошо хоть мир не без добрых людей, передают мне информацию о тебе. – Ее слова звучали горько, но как-то без упрека, скорее просто как констатация факта.

– Мам, да нет успехов. Наоборот… Из Чехии депортировали за работу без разрешения, а в Москве паспорт отобрали за то, что визы просрочены и непонятно, что я делал и где жил.

Владимир ногой поддел камень и стал им жонглировать. Футбол его всегда успокаивал.

– Что же ты теперь собираешься делать? – после паузы спросила мать.

– Переночую у знакомых. – Он посмотрел на Нику. Та старательно делала вид, что не слушает, а играет в смартфоне.

– Завтра меня проверят, удостоверятся, что я не террорист, надеюсь, отдадут паспорт, – продолжил он, не решаясь перейти к цели звонка.

– Понятно. Ну а мне зачем позвонил? Деньги, вероятно, понадобились? – Зинаида Семеновна проницательно помогла сыну.

– Ну почему сразу деньги… Может, я так, просто! – по-детски вспылил Владимир, не приняв пас от матери.

– Да потому, что ты последний раз по поводу денег и звонил. Ну говори, не тяни за хвост скотину, – зная сына и его болезненную гордыню, Зинаида Семеновна продолжала его подталкивать к цели звонка.

– Мам, ты телепат просто какой-то. Мне срочно нужно двенадцать тысяч рублей. Прямо сейчас. Можешь выручить? Я потом все объясню. – На этот раз Владимир воспользовался протянутой соломинкой.

Возникла пауза, на том конце провода молчали минуту, две. Владимир не выдержал:

– Мам, что ты молчишь? Если нет возможности, ничего страшного. Выкручусь. Мам, не молчи, пожалуйста. У тебя все нормально?

– Знаешь, сын, как ни странно, а я рада, что у тебя проблемы. Не в том смысле, что мне хорошо, когда тебе плохо. Нет. Просто именно сейчас ты мне действительно необходим. Ты и твоя помощь.