— Ну уж нет! — фыркнула Юля, решительно ныряя в салон.       

— Не хлопай! — едва успел крикнуть Никита, как дверь мстительно грохнула.       

Всю дорогу до дома оба хранили молчание, взращивая планы мести. Никита предвкушал, как она будет извиняться, а он — снисходительно принимать извинения. Юля же думала о том, как будет здорово ткнуть его носом в чужие наработки, потому что были в её работе несколько крючков, о которых знала только она, и которые просто невозможно скопировать.       

Кованые ворота бесшумно распахнулись, открывая вид на закрытый двор. Четырёхэтажный дом из стильного серого кирпича, с изящными витыми балконами и чёрной крышей казался сошедшим с фотографий Швейцарии. Даже ярко-зелёный газон и альпийская горка были слишком яркими для конца марта. Юля поёжилась, стоило налететь порыву ветра — пальто в спешке осталось в офисе. Никита, мягко захлопнув водительскую дверь, с непроницаемым выражением лица обошёл ненавистную соперницу, направляясь к парадной.       

— Второй этаж, — сухо бросил он, пропуская Юлю вперед.       

Мраморные ступени, чугунные перила — наверняка достались строителям при разборе очередного купеческого особняка, тишина и лёгкий аромат бергамота — даже подъезд этого дома отличался от привычных Юле, вонявших затхлостью подвалов, чужими духами и жареной картошкой. И это вызывало новую волну раздражения. «Позёр!» — бормотала она про себя. Наверняка подбирал квартиру поближе к Кремлю, чтобы при случае тыкать этим фактом в лицо таким, как она!       

На этаже оказалось лишь две квартиры. Никита уверенно повернул ключ, распахнул дверь и картинным жестом пригласил ее внутрь.       

— Я сейчас покажу тебе свою работу, а потом усиленно жду извинений, — сказал он, проходя в квартиру и скрываясь где-то в глубине.       

Юля честно старалась не пялиться. Опустила глаза и просто уставилась в пол, рассматривая узор на гранитной плитке тёмно-серого, почти чёрного цвета. Взгляд невольно скользнул выше, выхватывая две квадратные колонны в тон с полом. Дальше начиналась гостиная, виднелся край барной стойки, уголок белоснежного ковра, и…       

— Помни, я жду извинений! — Никита подошёл к ней с ноутбуком — даже присесть не предложил!       

Он едва успел открыть ноутбук и включить его, как квартира наполнилась пронзительным визгом. На небольшом экране у двери показались трое.       

— Ливарский Никита Вадимович? — прозвучал голос. — Позволите войти?       

Никита невольно переглянулся с Юлей и нажал на кнопку, открывая дверь внизу и щёлкая замком на двери. Через пару минут, во время которых никто не произнёс ни слова, на пороге возникли двое мужчин и женщина, которые успели надеть респираторы и облачиться в стерильные халаты. «Когда только надевали, на ходу что ли?» — подумалось Юле.       

— Никита Вадимович, вы вчера вернулись из Франции и летели рейсом Париж-Москва? — строго спросил один из мужчин.       

— Да. — Никита пожал плечами.       

— На борту самолёта оказался заболевший корью. Вы болели корью?     

— Насколько я помню — нет, а в чём дело? 

— В Европе сейчас вспышка кори, всех, кто не болел, помещают на карантин на время инкубационного периода.

— О-о, Никита Вадимович, я вас поздравляю, — ехидно пропела Юля, собираясь уходить. — Ваши наработки я с удовольствием посмотрю, когда вас выпустят.       

— Простите, но вы тоже останетесь здесь.       

— Что?! — воскликнули два голоса одновременно.       

— Вы вступали в контакт с возможно заразившимся, поэтому будете оставаться здесь до конца карантина. На четырнадцать суток.       

Да, это утро определённо не задалось.