— Ешь на кухне, никаких крошек на диване.       

Щёлкнула кофемашина, Юля невольно проследила взглядом за тем, как тягучая почти чёрная струя ароматного кофе наполняет белоснежную чашку. Никита демонстративно потянул носом и довольно улыбнулся. Потом бросил на неё короткий взгляд и с преувеличенной заботой сказал:       

— Тебе бы тоже не помешало выпить кофе. Пусть тебе привезут ту растворимую бурду, которую ты пьёшь. Нескафе в гранулах? Якобс двойной обжарки?       

— Куда уж моим вкусам до твоих, утончённых, — ядовито откликнулась она, устраиваясь за стойкой.       

— И я про то же, — самодовольно хмыкнул Никита и пошёл в спальню, по пути прихватив ноутбук.       

— Кстати, пол у меня чистый, так что можешь есть свою картошку без боязни подхватить кишечную палочку, — хмыкнул он, прежде чем закрыть дверь. Как всегда последнее слово осталось за ним. Юля вздохнула и посмотрела на давно остывший обед. И что, так она теперь будет питаться две недели? Ну уж нет. Яростно вгрызаясь в резиновую булку, Юля мрачно строила планы на будущие четырнадцать дней. Она не позволит ему так открыто помыкать собой и унижать при каждом удобном случае. Не на ту напали! Она, между прочим, не просто так получила место в перспективном рекламном агентстве и не просто так претендовала на повышение. Юля привыкла к сложностям, и три года, проведённые в Москве, многому её научили. Например, тому, что если тебе указали на дверь, надо искать чёрный ход. И если он думает, что она будет жить здесь, шарахаясь от каждого звука и купаясь в его презрении, то сильно ошибается.                     

Никита устало потёр глаза и снял наушники — видеоигры в последний год не особо его интересовали — времени не было, поэтому сейчас с непривычки слегка гудела голова. Хотелось переодеться в любимые домашние штаны и завалиться на диване, покуривая кальян. Вместо этого он вынужден делать вид, будто ходит по дому исключительно в костюмах, и весь день проводить лёжа. Стоит заказать кресло. Хоть оно и не впишется в общий концепт квартиры, но чего не сделаешь ради удобства?       

День пролетел незаметно — директор, узнав, что они не вернутся, долго сочувствовал, а потом заявил, что на сегодня от работы освобождены оба. Юле, конечно, Никита сообщать ничего не стал, зато с лёгкой совестью вернулся к игре, стараясь не думать о том, что за дверью находится совершенно посторонний человек. Только сейчас в его идеально чистом и пахнущим пачули мире явно творилось что-то неприятное, а иначе как объяснить противный запах, просачивающийся под дверь? Никита принюхался и вдруг резко сел, не веря своему обонянию. Нет, она не могла, у неё смелости не хватит! Резко распахнув дверь, Никита застыл на пороге: хватило. Его кухня, идеальная, сияющая чистотой превратилась в филиал столовой. А как ещё можно было назвать то, что предстало перед ошарашенным взглядом?       

На плите варилось, булькало и шипело что-то в двух кастрюлях, раковина была полна посуды, разделочный стол завален овощами, а на большой сковороде жарились котлеты — именно они и распространяли такой запах по всей квартире. Его не могла удержать даже мощная вытяжка, гудевшая над головой у Юли. Сама виновница этого хаоса, подвязав волосы и воткнув в них китайскую палочку, самозабвенно пританцовывала в наушниках, помешивая что-то в кастрюле.       

— Это, мать твою, что такое? — взревел Никита, подбегая к стойке, отделявшей кухню от гостиной.       

— Это — борщ, — невозмутимо заявила Юля, снимая пенку и шлёпая её в раковину. Никита вздрогнул. — А тут — котлеты.