– Пойдём, – предложила она, бросив взгляд на серое небо, где всё ещё кружились снежинки, – я тебя провожу.

Как только закончился третий урок, я направился к кабинету своего друга. В тот момент, когда вокруг не было посторонних, наша беседа становилась менее формальной. Я нетерпеливо ожидал, пока все студенты покинут пределы кабинета, чтобы спокойно, без лишних глаз пройти в лаборантскую к Евгению Николаевичу.

В тот день его комната казалась неким таинственным убежищем, где даже запах старых учебников создавал атмосферу спокойствия и уюта.

– О, Тимоха, рад тебя видеть, – произнес педагог с теплой улыбкой, заметив мое появление. – Тебе, как обычно, зеленый без сахара?

– Привет, да, я бы точно не отказался, – улыбнувшись в ответ, ответил я.

– Что нового произошло за несколько дней, а то ты ко мне совсем не заходил? – поинтересовался Женя, с интересом разглядывая меня.

Я остановился, вспоминая события, которые произошли со мной за последние дни, и начал рассказывать о них, упомянув и новенькую в классе.

– Ого, – удивился Женя, взглянув на меня с неподдельным интересом. – Да я тебя могу поздравить. Это отлично, что у тебя появился хороший друг.

Его слова были словно приятный ветер, который поднимал моё настроение и вселял в меня надежду. Я знал, что Ева действительно стала для меня тем светом в мрачном школьном мире, который так долго я искал.

– Но знаешь в чём дело, – начал я с некоторой неуверенностью. – Вдруг она поступит как все прошлые так называемые «друзья»?

Волнение охватило меня, как будто кто-то снова разбередил старую рану. Воспоминания о прошлом заставили меня вздрогнуть.

– Ты уж не делай выводы раньше времени. Не все люди такие, однако. А если что, то я всегда тебя готов выслушать и поддержать, ты ведь знаешь, – мягко улыбнувшись, сказал физик.

Его слова были как бальзам на душу. Они ободряли меня, как теплые лучи солнца после долгого зимнего дождя.

– Спасибо тебе, – улыбнувшись в ответ, я сделал глоток чая, чувствуя, как по моему телу разливается тепло и покой.

Беседа с Женей всегда действовала на меня успокаивающе, словно бесконечный круговорот мыслей, наконец, находил свою точку покоя.

– Тима, – начал встревожено говорить Женя, – я смотрел твои оценки по математике, Давай ты сегодня придешь ко мне вечером, и я тебе объясню некоторые темы?

Я немного задумался, но все же дал ответ:

– Да, давай, я не против.

– Все, заметано, – улыбнувшись, сказал он, допивая свой чай.

Посмотрев на экран телефона, я заметил, что уже на пять минут опаздываю на следующий урок.

– Ой, мне пора бежать, иначе Андрей Николаевич меня прибьёт, – сказал я, спеша собраться и покидая кабинет, как будто несущееся на меня время вот-вот обрушится с неумолимой силой.

– Удачи! – напоследок крикнул мне Женя, а его голос донёсся до меня уже издалека, словно мягкий и заботливый след.

Добежав до кабинета биологии, я вошёл в класс и обнаружил, что учителя нет. Стены кабинета, покрытые плакатами с изображением анатомических диаграмм и схем, отразили пустоту. Я сел за парту рядом с Евой, которая склонилась над своим блокнотом.

– А где Андрейчик? – спросил я, усаживаясь рядом, словно желая разгадать тайну его отсутствия.

– У нас сдвоенный урок с 6 «В», – ответила она, её голос прозвучал как музыка, оживляющая тихую атмосферу класса. – Он дал нам задание и сам убежал вести урок у них. Как он сказал, там очень важная тема «Покрытосеменные», – засмеялась она, её смех был лёгким и искристым, как падающий снег.

Учитель биологии, Андрей Николаевич, был человеком преклонного возраста, который в своём каждом движении и слове проявлял уважение к знанию. Его невысокая фигура, укрытая выглаженным пиджаком и брюками, производила впечатление строгой элегантности. Он носил овальные очки с толстыми диоптриями, что придавали его образу особую значимость, а натёртые до блеска туфли отражали свет ламп, создавая ощущение вечного движения.