– Ну, хорошо, я уже забронировала банкетный зал в «Астрид».

– Ааа!! – чуть не прыгала Кира. – Это же круто! Он ведь …

– Да, поэтому тсс.

«Астрид» был одним из самых престижных ресторанов города. Ресторан-отель правильнее сказать. Запись туда осуществляется за месяц, а цены баснословные. Поэтому сходить туда может не каждый, и большая удача для нас справить там новогодний корпоратив. Когда еще сможем туда попасть.

– Вау! – только и сказали мы с Машей. И Катя об этом молчала, туда и правда стоит идти, обновившись.

– И будет еще кое-что, но об этом точно не скажу, – загадочно улыбнулась подруга.

– Блин, ну как не скажешь, я же умру от любопытства. Тут про «Астрид» – уже шок, мне не хватит времени подготовиться, – ныла Карина, складывая руки в виде жеста «пожалуйста». Но Катя в этом вопросе была непреклонна и даже под пытками ничего не скажет.

– Нет. Все. И так сказала многое.

Карина хотела еще что-то добавить, но тут ей на телефон поступил звонок о том, что курьер с нашей едой пришел. И уже через пятнадцать минут мы смогли насладиться едой.

3. Глава 2

После работы сразу же направляюсь домой. Сегодня пришлось задержаться, так как Виктор Романович решил все же посмотреть все папки и делал он это с особой тщательностью, то и дело просил меня опять принести ту или иную папку. Поэтому ноги гудели, как и голова, хотелось принять душ и лечь спать. Я решила немного побаловать себя и зайти в местную пекарню. Покупаю один циннамон и с наслаждением уже представляю, как съем его с горячим чаем. Мне даже нестыдно, что буду есть так поздно. От хороших мыслей и голова меньше болит.

Я была так погружена в себя, что не заметила, как ко мне подходит тёмная фигура. И тут меня больно и резко берут за руку, точнее за локоть, и впечатывают в мощную грудь.

– Ай! – чувствую, как пакет с выпечкой вместе с сумкой летит на морозный асфальт.

– Ну, здравствуй, Лизонька, давненько мы с тобой не виделись, – слышу голос, который снится мне только в сам страшных кошмарах.

Волосы сразу же встают дыбам, и я чувствую, как мне становится нечем дышать, мной овладевает паника, и чем дальше, тем хуже

– Все бегаешь и бегаешь, а долг твоего отца все повышается и повышается, знаешь ли. Проценты капают. Когда я увижу деньги?

Я чувствую его мерзкое дыхание на своем лице, гнилое, как и он сам. Внутри поднимается тошнота. Я еле держусь, чтобы меня не вырвало.

– Я… я же отдала в том месяце… – говорю я пересохшим горлом. Температура в моем теле сразу опустилась на несколько градусов, и морозный холод теперь проникает во все места.

– Эти жалкие кутарки мне не нужны! Так ты до смерти не расплатишься. Мое терпение на пределе! – он сдавливается мою руку сильнее, отчего вокруг глаз появляются слезы. Больно.

– Я... верну… скоро верну… – кое-как говорю, глотая истерику, которая уже подступает к моему горлу.

– Когда?! – кричит он, беря меня за лицо и больно сдавливая.

– Скоро… я обещаю … – кое-как мне удаётся сказать.

– Почему-то я тебе не верю, хотя в противном случае ты ведь знаешь, что с тобой будет?

Я знаю. И от понимания этого у меня все же начинается истерика.

– Ну, я все же напомню тебе, – продолжает он, – что я возьму тебя как свою персональную шлюху, будешь у меня ею двадцать четыре на семь, развлекая моих друзей и партнеров. Потом когда я наиграюсь, отдам тебя своим шакалам, как объедки с царского стола. Но они не побрезгуют, будут иметь тебя во все щели. И когда им надоест, и если ты еще будешь жива, в чем я сильно сомневаюсь, я продам тебя на Восток. Арабам нравятся белые девочки.

Мужчина еще больнее сжимает мое лицо, смотря, как ручьи слез катятся по моему лицу. Ему нравится меня пугать и видеть реакцию. Этот человек наслаждается своей властью и безнаказанностью. А мне страшно, я хочу жить, но знаю, что он не даст мне этого.