И еще пару слов – в довесок,
И как загнанный зверь, среди красных флажков,
Рвусь, сдирая до крови кожу,
Оказался охотник к любви не готов,
И теперь уж не врать не может.
И не может добить, его руки дрожат,
Я молю небеса в ожидании чуда,
А в ответ тишина и насмешливый взгляд,
Лжи-колдуньи с иголками вуду.
Вечно чужая
Вечно чужая, как загнанный зверь,
Рваный намордник с морды свисает,
Снова не ту выбираю дверь,
Снова кричат, ругаются, лают.
Снова в окне одноглазая ночь,
Рамы-решетки, квадратное небо,
Вот бы мне крылья и вырваться прочь,
Вдоль белых полос моей жизни-зебры.
Сколько способен стерпеть человек
Боли и грязи? Узнать нереально.
Жизнь, как по минному полю бег.
Загнанный зверь – это так банально.
Знают – не буду кусать в ответ.
Смешон и не страшен оскал беззубый.
И бьют всё сильнее, хоть злости нет,
А я ещё крепче сжимаю губы.
Другою не буду уже никогда.
Порою смешной и наивный ребенок.
Живу как могу, не смотря на года,
Женщина-кошка. Вернее – котёнок.
Скажи… у волка есть душа?
Скажи, у волка есть душа?
Скажи, ему знакома жалость?
– Есть… – отвечала не дыша.
Добыча, жить которой миг осталось.
Она смотрела в эти желтые глаза,
В них отражалось всё – от гнева и до боли.
Он мог бы ей о многом рассказать,
О том как тяжело пришлось в неволе.
Как страшно лязгнул тот стальной капкан,
Как содрогнулся лес ночной от рева,
Как кровь ручьем лила из рваных ран,
О том, как он бежал, порвав оковы.
Он мог бы рассказать, что просто так
Ни разу, никого он не обидел.
Он даже знает, что такое доброта,
Он как и все любил и ненавидел.
Был ярок мир, как будто акварель,
И им двоим и леса было мало.
Цветами была выстлана постель,
А небо им служило покрывалом.
Затвор. Щелчок. И кончилась любовь.
И даже небеса от боли взвыли,
Стекала тонкой алой струйкой кровь.
Ответь, скажи, за что её убили?
Мы в этот мир пришли не убивать,
Живые существа. Мы все от Бога.
Но людям почему то наплевать,
Уничтожают, убивают волка.
Жизнь изменила нас, захлопнув дверь.
И сердце волка стало теперь притчей.
И ты прости, но я всего лишь зверь.
А ты… А ты теперь моя добыча.
Песнь Волчицы
И снова о волке поет свою песню волчица,
И снова луна пополам, но одна на двоих.
И вой, словно плач, в небо рвется израненной птицей.
И сердце пронзает печальный, надрывный мой стих.
Ты ветер свободы, ты волк и душою и сердцем.
Сквозь бред полуночный глядят с поволокой глаза.
Ты веришь, когда ни во что уже больше не верится.
Под маскою зверя стекает скупая слеза.
И страстную ночь заглушит ледяное молчание.
Ты вновь убегаешь, бежишь только сам от себя.
И вой, разорвет тишину на прощание.
Ты волк-одиночка, что может любить не любя.
Прости за любовь и за то что забыть не сумела,
За слезы прости, и прости неуместный мой плач.
За взгляд на тебя неуверенный, робкий, несмелый.
За всё, умоляю, прости, мой судья и палач.
И пусть никогда не вернется и не повторится,
Мгновенье любви, ради этого стоило жить.
И вольному-воля, а небо открыто для птицы.
А я всё-равно буду ждать, буду ждать и любить.
Волчья Любовь
– А что ты знаешь про любовь?
Спросил волчонок у волчицы.
– Любооовь? Она волнует кровь.
И заставляет сердце биться.
– И у тебя всё это было?
Глаза волчонка заблестели.
– А ты любила, мама?
– Дааа… Любила.
Слова, как листья, шелестели.
– То был красивый, сильный волк,
В глазах огонь, а в лапах ярость.
Одним лишь взглядом только мог,
Испепелить врагов, казалось.
Нас гнали злые егеря.
Весь лес флажками был окружен,
Всего два волка – он и я.
Против собак и против ружей.
Мы мчались вместе, бок о бок,
Без слов друг друга понимали,
На что способен этот волк,
Не знали егеря… Не знали.
Кончался лес.
Овраг.
Обрыв.
На миг застыли волки, люди.