Они проговорили больше двух часов. Из всего услышанного можно было сделать только один вывод: все сказанное Стариковым – не более чем болезненная фантазия человека, склонного к выпивке и верящего в мистику и оккультные знания. Все они так бы и подумали, не будь только что свидетелями произошедшего на пляже, когда черное, сверкающее чешуей чудовище с кровавыми глазами мчалось им навстречу.

– Так как, еще раз, ваша фамилия? – хитро ухмыляясь, спросил дед.

– Полякова я, Нина Полякова, – ответила Нина, поняв, что дед ей не поверил и задал этот вопрос в надежде подловить.

– Простите мою забывчивость и мой интерес. Просто ваше лицо показалось мне знакомым. Должно быть, я спутал вас с одной актрисой из старого сериала, – засуетился Стариков, разливая остатки теплого вина в бумажные стаканчики.

– Так вы говорите, эти рептилоиды синего цвета и похожи на людей? – с упорством самолета-штурмовика, заходящего на бомбардировку укрепленного района обороны противника, повторил Володя Башкирцев вопрос, заданный сегодня уже десяток раз.

– Да, три метра длины, плывут быстро, нас догнали, прижали к скалам, двое моих товарищей погибли. Один ударился головой о камень. Волна качнула вверх-вниз, ничего не успел сделать. А у второго сердце. Непонятно, как медкомиссию прошел. Потом долго врачей таскали на допросы. Правда, никого не посадили, даже не уволили. Загадка человеческой природы, – уверенно отвечал Стариков, и по всему было видно, что дед врет. Врет и не краснеет, даже получает удовольствие от этого безнаказанного гона, за который ему невозможно предъявить.

– А почему тогда говорят про змея, а не про рептилоидов? – возмутился Ушаков.

– Про змея говорят и про рептилоидов говорят, статьи пишут, фотографии в интернете есть, можете посмотреть. Вам-то самим кто нужен? Змей или рептилоиды? Или все равно? – дед явно захмелел и начинал нахальничать, не забывая коситься в сторону задумавшейся над чем-то Нины.

– Ладно, все ясно, спасибо, дедушка, – хлопнув ладонью по складному столику, подвел итог встречи Егор Иноземцев.

– Позолоти ручку, внучек! – дед жестом человека, просящего милостыню, протянул свою заскорузлую ладонь, увенчанную длинными, неровно обкромсанными ногтями.

– Мы так не договаривались. Бог подаст, – жестко отказал ему будущий особист.

– Старого человека легко обижать, – продолжая протягивать руку, не сдавался Стариков.

– Вот, возьмите, – сказала Нина и положила ему в ладонь пятисотрублевую бумажку, которую нашла у себя в карманах джинсового комбинезончика.

– Спасибо тебе, Полякова! А как девичья фамилия матери? – поспешно спросил Стариков, как только фиолетовая бумажка исчезла в кармане его парусиновых штанов.

– Идите, дедушка, лесом, – едва сдержавшись, ответила ему Нина. Несмотря на происхождение из интеллигентной семьи, крепкие выражения были ей далеко не чужды, но сейчас, в присутствии Ушакова, ей хотелось казаться воспитанной и беззащитной.

Обождав, пока уляжется дорожная пыль, поднятая почти лысыми шинами Севиного минивэна, Стариков вернулся в дом. Пробыв там около получаса, видимо, заканчивая бытовые хлопоты, начатые еще до визита незваных гостей, дед вышел во двор. Несмотря на выпитое вино, он выглядел намного более собранным, нежели всего три часа назад. Парусиновые брюки были заправлены в специальные сапоги для езды на мотоцикле. Все те же седые волосы, стянутые сзади в короткий хвост, выглядели опрятными и ухоженными. В одной руке преобразившийся Стариков держал кожаные перчатки коричневого цвета, а на мизинце другой болтался облегченный шлем с плексигласовой защитой для глаз. Не снимая мопед с рожковой подставки, он принялся крутить педали. Чихнув и выпустив клубок сизого дыма, мотор ожил и негромко затарахтел, сообщая хозяину о готовности везти его туда, куда ему надо. Видимо, зная местность как свои пять пальцев, Стариков долго рулил по узким тропинкам, многие из которых были в принципе не пригодны для езды на чем-либо другом. Примечательной деталью видавшего вида аппарата можно было назвать установленный на нем глушитель, позволявший двигаться почти бесшумно. По этой причине или просто потому, что каждый местный кобель был знаком со Стариковым еще со дня своего рождения, он проехал рядом с чужими дворами, не вызывая обычного в таких случаях остервенелого собачьего лая.