Но, как говорил «Орел», – «если от большего, берут немножко, то это не грабеж, а просто дележка». Ребята пару раз наведались в крольчатники и теперь носили лохматые, теплые кроличьи шапки. Доказать вину ребят участковый не мог, не смогли и хозяева точно указать на них, так как следов взлома, да и других улик, указывающих на ребят не нашли. Остановились на том, что кролики просто сбежали и их унесли голодные степные лисы.

– Ох, ребята, страшно мне за вас, хоть бы школу закончили, несчастные 8 классов, да делом занялись бы каким, – в сердцах выпалила тетя Лида. Глаза ее при этом наполнились слезами. Стараясь скрыть навернувшуюся тревогу за будущее ребят, она отвернулась. Проходя в другую комнату, она обратилась к сыну:

– Володя, там, на кухне, я вам поесть приготовила, голод не тетка, вернетесь вечером, покушайте. Отец наливку в шкафу оставил, по стопке выпейте, но не балуйте. Печку растопите, на ночь золу не оставляйте, не приведи Господь угорите, как давеча говорят, целая семья легла да не проснулась.

– Алик – повернулась она к «Цыгану» – ты, это, сынок, своим скажи, да и оставайся с Володей у нас, че зря в пургу пойдешь домой. Дома то сиротно, небось? Что там сестра может вам приготовить? Я вот знала твою мать, хорошей она была хозяйкой, «царство ей небесное» – тетя Лида, повернувшись к висящим в углу иконам, быстро перекрестилась. Как не придешь к вам, она вечно что-то стряпала у печи, то пироги, то плов замысловатый, рисовые зернышки один от другого так и рассыпались. Готовила она хорошо, вкусно, да и хозяйство держала, дай бог каждому. И гуси и утки, а коровка ваша, по 30 литров за день давала.

– Была бы жива твоя мать, я бы слова не сказала, – она незаметно смахнула фартуком навернувшие слезы. Нас с отцом не будет дома, так вам вдвоем с Володей будет веселее.

– Спасибо тетя Лида, решим, что ни будь, – голос «Цыгана» дрогнул, он отвернулся к окну, стараясь сдержаться, напоминание о матери тяжестью навалилось на него.

– Ладно, – засуетилась тетя Лида, – я пошла, Володька, не забудь покормить поросят, с утра голодные визжат – хлопнув входной дверью, она вышла.

– Вот эта жизнь, – в сердцах выпалил «Орел», – Новый год на носу, народ по второму разу трезвеет, а тут ни в одном глазу, да еще поросята на шее, пойду и «замочу» их раз и навсегда, – выпалил он.

Все дружно рассмеялись. Чтобы как-то разрядить обстановку «Орел» перевел разговор на другую тему, он повернулся к «Цыгану» и спросил:

– Слушай «Цыган», так ты точно решил бросить школу в этом году или как? он прищурил глаза и внимательно посмотрел на друга. Все притихли.

Решение бросить школу они обсуждали накануне, о чем еще не знали ни «Твердый», ни «Муха», но так до конца разговор не дошел, и «Орел» решил вернуться к нему.

– С братаном старшим решили, точно брошу. – «Цыган» не смог унять волнение.

– Подамся в Питер, в мореходку, а там, как бог, на душу положит.

– А может с нами в ПТУ (профтехучилище) – робко спросил «Твердый», – вместе все-таки веселей, а?

– Нет, не могу, мужики, – в мореходке хоть харчи, спецуха (специальная форма), да и крыша над головой. Братан говорит, что в мореходке, как в пионерском лагере, подъем, отбой, все по расписанию. Да и потом, после окончания, позагранкам посылают, «бабки» хорошие говорят, платят.

– Вырвусь отсюда, из нищеты проклятой, не могу больше смотреть, как люди отворачиваются и прячут глаза, когда встречают на улице. Прошлую зиму в кедах проходил, болел часто, валенки купить, и то денег не было. Сестра говорила, что малышей не успевает одеть, растут на глазах.