– Ну, что, Даньчик, готова спорить, что у Демоняки моего глаза на лоб вылезли и бегает там небось себе, круги нарезает вокруг драгоценной тачки, – посмеиваясь, проговорила Лика.

– Значит, я твой Демоняка? – вкрадчиво переспросил Игнат.

– Млять! – выдохнула Лика и сбросила вызов.

– Чего лыбишься, выхухоль? – поинтересовался Дан, подходя к другу.

– Да так, – еще шире заулыбался парень, – Будем штурмовать.

– Машка, а предки знают, с кем ты проводишь свободное время? – лениво поинтересовался Игнат, сидя напротив сестры и лениво помешивая ложкой чай.

Мария прищурилась, посмотрела на брата. Так и тянуло, съездить ему по холеной физиономии. Но куда там, брат ведь, любимый и единственный.

– Чего тебе надо? – сжала губы девушка, понимая, что не с проста Игнаша затеял разговор.

– Так знают или нет? – не унимался парень.

– Ну нет, – скрепя зубами, призналась девушка, – Чего тебе надо?

– То есть, мне нужно помалкивать? Это типа тайны? – на лице Игната появилась широченная улыбка.

Машка только сопела, все – же прикидывая, чем лучше огреть брата по морде лица.

– А давай вечеринку замутим? На выходных. Шашлык – машлык. И прочие прелести, – предложил Игнат, – Заботы беру на себя.

– В чем подвох? – скрестила руки на груди Мария Захаровна.

– Ты уговоришь прийти Лику, – уже серьезно, без тени улыбки произнес Игнат.

– Могу прямо сейчас воспроизвести ее самый вероятный ответ, – хмыкнула девушка.

– Иначе расскажу отцу, что каждый выходной ты ночуешь у мужика, который старше тебя почти на десять лет, – не погнушался шантажом Чертинский – младший.

Машка сопела, рассматривая брата исподлобья.

– Ну или сразу ментам, – невзначай бросил Игнаша, – Думаю, им станет интересно, чем именно занимался взрослый мужик с семнадцатилетней девчонкой.

– Мне уже восемнадцать, и у нас все по обоюдному согласию, – резко ответила Машка, и, встав из – за стола, швырнула в брата салфетку, – А вообще, Лика права. Ты – реальный говнюк. И к тому же, придурок, если вздумал шантажировать родную сестру.

– Маш? – в голосе Игната появились просящие нотки, – Ну, помоги, а?

– Игнаш, – вздохнула Машка, – Вот видит Бог, я всеми руками «против» ваших отношений. Ты бабник и скотина. Нет, ты классный брат, но сволочь редкостная. Я вообще удивляюсь, как такая классная девчонка, имея мировую популярность и перспективы, посмотрела в твою сторону. А хуже всего, что ты, говнюк демонический, даже и не подозреваешь о том, какое она чудо.

– Ну, Маааш, – попросил Игнат.

– А что, Маааш, что Маааш? – скопировала голос брата, – Вот знаешь, если бы мой Даня, каждый раз слезая с очередной бабы, ехал ко мне на завтрак, я бы ему не только голову открутила. Думаешь, это круто, знать, что парень, который тебе нравиться, трахает других на твоих глазах? Или это прикольно, когда казалось бы, все налаживается, надежда вроде появилась и осталось подождать совсем немного, и вновь облом? Ты у нас видите ли, не сдержался. Как вообще это понимать? Что за слово такое-«не сдержался»? У тебя, блин, энурез что ли? Не сдержался он! Если бы я застала бабу у Дани, я бы Даню скинула через окошко. Вместе с девкой. А с ним еще лет сто потом бы не разговаривала. Так что, сунь свои просьбы и свой гнилой шантаж себе в зад.

Машка, закончив свою гневную тираду в адрес брата, собралась покинуть поле боя, но на пороге ее застал тихий голос брата.

– Все правда так, Маш? – как-то потеряно спросил Игнат.

Машка не ответила, потому что на пороге кухни появился отец всего семейства. Потрепав дочь по волосам, как в детстве, Захар Максимович занял свое место за столом.