– Да нет, ничего, все нормально. Дело в том, что у меня, батенька, клиент скоро должен прийти, так что… – завел свою песню о несуществующих делах психолог, пытаясь поскорее смыться.

– Клиент – это дело хорошее, – согласился Дмитрий. – Тут вот еще что… Ко мне дама должна прийти одна.

– Какая дама? – оживился Анатолий Евгеньевич. – Сегодня?

– Да, – кивнул сокурсник. – У меня есть одна мысль. Может, познакомить ее с тобой? Ты, по-моему, всегда отличался повышенным интересом к женщинам.

Курочкин дипломатично промолчал.

– Понимаешь, она мне поднадоела слегка… Все вроде нормально, а… Ну, короче, ты понимаешь? – с надеждой взглянул на него бывший сокурсник.

– Понимаю… Спихнуть мне хочешь? – усмехнулся Анатолий Евгеньевич.

– Почему сразу спихнуть? Дело в том, что она человек вроде хороший, может обидеться, если ее просто послать. Провоцировать конфликт я не хочу, – признался Садовников. – А ты заодно и психологические проблемы ее решишь. Если они возникнут, конечно, после расставания со мной.

– Ну вот, здрасьте-пожалуйста, – улыбнулся Курочкин. – Сейчас никто не заморачивается подобными проблемами. Надоела – посылают, и все. А ты…

– Но я же психолог в душе. Все-таки как-никак.

– Ну, хорошо. А эти-то куда денутся? – Анатолий повел глазами в сторону комнаты, где шло веселье, слышался смех и громкий голос Водопьянова.

– Выпровожу. Откровенно говоря, нагрянули они в определенной степени случайно. Алексей – это… Ну, в общем, неважно. Андрей Романыч, коллега мой, с девицами пришел – вот это неожиданность. Но он уйдет, я скажу – уйдет. Он, наверное, эту овечку Лену, которая сидит тихонько в углу, для меня привел. Идти, правда, ему особо некуда – он женат. Так, развлекается по случаю, деньги пробухивает. Но все равно уйдет. Я скажу – уйдет.

Садовников повторял эти слова, словно желая убедить себя в том, что так оно и будет. Он скажет – и Андрей уйдет.

– А что, он твой начальник? – осторожно поинтересовался Курочкин.

– В какой-то мере, – вздохнул Дмитрий и повторил: – В какой-то мере.

Потом махнул рукой, как бы отряхивая то, что занимало его последние минуты, и спросил, глядя в глаза Анатолию:

– Ну что, останешься?

– Если ты спровадишь их, ладно, пожертвую клиентом, – отозвался Курочкин.

Ему было легко согласиться, так как никакого клиента у него и в помине сегодня не было, а с неформалом Рябцевым можно пообщаться в любое удобное время. Психолог заглотил наживку. Какая-то таинственная дама, с которой можно что-то закрутить, – что может быть лучше для Анатолия Евгеньевича?

«Да уж, заглотил», – мысленно прокомментировала Лариса, отмечая, как Курочкин с тоской смотрит на яства, стоявшие на столе. Он, конечно, съел бы их с удовольствием, но сегодня… Сегодня у него не было ни аппетита, ни настроения.

– Ну и что же было дальше? – спросила Котова.

– Все шло вроде бы нормально, – пожал плечами Анатолий. – Снова стали выпивать. Водопьянов, конечно, старался больше всех. Садовников… – психолог немного помолчал. – Понимаешь, он выглядел так, как будто его гложет какая-то проблема. Но, как ты, должно быть, понимаешь, Ларочка, обстановка была не та, чтобы я это попытался выяснить.

Лариса кивнула.

– Причем проблема эта совсем не в надоевшей любовнице, которую я так и не увидел. Дело в чем-то другом. Эх, мало мы пообщались! Очень мало! Если бы побольше, я бы вытянул у него всю информацию.

– Но почему же ты все-таки ушел, так и не дождавшись той дамы? – спросила Котова.

– Садовникову кто-то позвонил. Кто – не знаю. Он тут же вышел с телефоном, оставив меня одного на кухне. Вернувшись, извинился, сказал, что на сегодня все отменяется. Ну я хлебнул чайку на дорожку и ушел. По правде говоря, у меня, матушка, не было особого желания знакомиться с этой Ириной. По-моему, так он ее назвал. Я в последнее время очень моногамно ориентирован стал, знаете ли… Так, бывают иногда заскоки, но в основном я изменился, веду праведную жизнь, не ударяюсь в беспорядочность, стараюсь, так сказать…