Я улыбнулась гигантской ящерице, пытаясь сосредоточиться на собственных мыслях, чему очень мешал оскал метровых клыков в опасной близости от меня. Песчаный дракон, пойманный ведьмами, за столько лет… так и не попытался выбраться наружу!

Драконы, как и маги, не защищены от пороков и фобий. Многие маги курят, пьют. Многие драконы не могут устоять перед зовом какого-то цветка с невыговариваемым названием. Я знала могущественных магов, которые боялись темноты или высоты. Так почему бы дракону не…

– Думай, думай, твое время уходит… – от голоса дракона с потолка посыпались мелкие камни.

Я неудержимо расхохоталась. Как же до меня не дошло раньше?! Песчаная рептилия невероятным жестом пожала четырьмя плечами. Мое поведение ее явно забавляло.

– У тебя есть ответ, Рита Нартленд?

– Да, есть! Ты – Игешль’с!

Чудовище опешило. Конечно, по традиции второй вопрос должен быть безответным. Вот дракон и задал, по его мнению, самую сложную задачку – назвать его истинное имя, данное при рождении «в драконьей пещере, под черными ветвями их деревьев и рыжими отблесками полуденного солнца». И мне очень повезло, что я знаю имя единственного в истории дракона, страдающего агорафобией!

– Откуда ты знаешь мое истинное имя?!

– Имею право на слово, имею право на тайну. Жду третьего вопроса.

Дракон еле слышно зарычал.

– Зачем ты пришла сюда?

Вообще традиции говорят – первым вопросом проверить, вторым озадачить, третьим искать выгоду.

– Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь нужна магу?!

– Да. Очень нужна. Скорее даже не помощь, а… – я отцепила от пояса флягу.

– Вода из реки забвения? Интересно…

– … жидкий огонь.

– Жидкий огонь? Ничего себе у тебя запросы! Жидкий огонь!

– Отказываешься?

– Ты еще не победила.

Драконы вообще считают, что любой от рождения бесправен и должен тихо сидеть в уголке, поскуливая от ужаса. Поэтому они придумали многочисленные Права – на слово, на тайну, на просьбу, на помощь…

– Верно, не имею. Продолжим беседу?

Игешль’су было крайне неуютно находиться со мной в одном помещении, насколько такому чудовищу вообще может быть неуютно. С грохотом надвигающихся друг на друга чешуек он передернул четырьмя плечами. Если бы у него были перья, он бы нахохлился.

– Продолжим, – с неохотой сказал он.

– Итак, мой первый вопрос – я угадала с Совершенной степенью магии?

– С чем?

– С Совершенной степенью. Может, у вас это как-то по-другому называется? Степень магии выше абсолютной, которая очень редко достается магам.

– Да, – теперь дракон боялся сболтнуть лишнего. – Последний из магов, которым все же досталась, как ты ее называешь, Совершенная степень, был… – он замолк.

– Это был Роггенхельм, – я изо всех сил старалась не придать своей речи вопросительную интонацию.

– Зачем ты спрашиваешь, если сама все знаешь о прошлом? Неужели тебе не интересно заглянуть в будущее? – повторила вопрос хитрая и загадочная бестия.

Чуть ли не вся выдержка ушла на то, чтобы не брякнуть «Что со мной будет?» или тому подобную глупость.

– Что случится в моем будущем? Я уверена, что ты имеешь в виду именно это!

Дракон ухмыльнулся с плохо скрываемым торжеством – конечно, ему кажется, что он выиграл у меня вопрос.

– Тебе еще придется убивать. И оплакивать смерти друзей. И побывать на грани жизни и смерти. Твой путь простирается вдаль, и я не вижу, куда он уходит. Тебя ждет в жизни что-то огромное и важное – то ли великая миссия, то ли известная судьба, то ли просто любовь до последнего вздоха.

Любовь? Ха! Тоже мне, ясновидящий! Я, к счастью, не страдаю безнадежным романтизмом! Что до остального – все это я могла бы и сама себе «предсказать»! Убивать мне все равно придется, и у меня слишком много друзей, чтобы я умерла раньше их всех. Про грань жизни и смерти он вообще зря сказал – я на ней, можно сказать, и живу!