Никто вокруг ничего не знал о ней, за исключением того, что последние пятнадцать лет жила она в США. Была замужем за американцем – как нетрудно догадаться, мистером Янгом. А на самом деле родилась-то она в какой-то российской глубинке: то ли в Рязани, то ли в Брянске, а, может быть, и в Смоленске. Он никак не мог запомнить. Какая, в конце концов, разница! Так что на самом деле никакая она была не Мэри, а просто наша русская Маша. Но, несмотря на этот замечательный факт ее биографии, она предпочитала называть себя американским именем. Наверное, носила это имя так же, как Владимир – свои швейцарские часы. Ну что же, имеет право.

Теперь, когда ее дорогой супруг отбросил коньки и оставил ей все, что имел, Мэри Янг не захотела киснуть за океаном, а вернулась на родину. Кривая судьбы привела ее в его компанию, и она вошла в долю с Владимиром. Этот факт повлек за собой множество изменений. Вновь испеченная партнерша пыталась применить американский опыт на российских просторах. Он, правда, не понимал, откуда у нее мог появиться какой бы то ни было опыт, ведь во время замужества она была всего лишь домохозяйкой… Но, так или иначе, теперь ему приходилось к ней прислушиваться.

Идеей благотворительности Мэри сразу начала размахивать, как флагом. Она утверждала, что заниматься этим надо обязательно. Во-первых, добрые дела уменьшают налоги. Во-вторых, они в лучшую сторону изменяют мнение официальных инстанций о компании. А в-третьих, это, в конце концов, реальная помощь нуждающимся, бездомным и голодным.

По поводу двух первых пунктов Владимир сильно и небезосновательно сомневался – у нашей налоговой инспекции всегда найдется свой особый путь сделать так, чтобы налоги нисколько не сократились. Это он, Владимир, их сокращает только ему одному известными – и, плиз, не будем во всеуслышанье говорить, какими! – методами. Все элементарно: Мэри еще не поняла, в какую страну вернулась. Как там говорится? Что русскому хорошо, то немцу – смерть. Тот факт, что в поговорке упоминается про немца, Владимира не смущало. Немец или американец – все одно, иностранцы… Не понимают они там, за бугром, нашего брата, да и все тут.

Что же касается рассуждений об изменении отношения к корпорации со стороны государственных служб, то такие разговоры Владимира немало рассмешили. Его собственный опыт подсказывал: только наличные могут сыграть такой фокус, только зеленые шуршащие баксы, а не какая-то там благотворительность… Однако упрямую миссис Янг переубедить было невозможно. Он и не пытался. Все-таки по поводу третьей причины не поспоришь. В конце концов, Олигарх был не против того, чтобы немного помочь голодным и сиротам. От него не убудет.

И вот теперь, когда он повелся на идею сеять добро, Мэри даже не соизволила придти вовремя. А еще говорят о необыкновенной пунктуальности американцев! Впрочем, тут-то и проглядывается рязанско-смоленская сущность его партнерши. Она опаздывала более чем на сорок минут. «Мариновать» гостей в течение такого времени было не очень-то прилично, и он попросил Галю проводить их из комнаты отдыха в его кабинет.

Гости выглядели совершенно обыкновенными, на первый взгляд ничем не выделяющимися женщиной и мужчиной. Ей он дал бы под тридцатник. Женщины в таком возрасте его мало интересовали. Вместо того чтобы наслаждаться всеми благами, которые преподносит им на блюдечке жизнь, дамы околобальзаковского возраста становились озабоченными своим будущим и зацикленными на создании семейного очага. А он даже намека на все это терпеть не мог… Впрочем, гостья была очень мила. Светлые, почти соломенного цвета волосы как будто подсвечивали мягкие черты ее лица, а глаза все еще искрились. Во взгляде ее царило безмятежное спокойствие, какое редко встретишь в людях, входящих в этот кабинет, а тем более, с протянутой рукой. Все же в движениях ее сквозила неуверенность. Может быть, она просто по-детски наивна? Впрочем, это тоже интересно. Владимир давненько не встречал в столице по-настоящему наивных женщин.