– Хорошо, что я тебя Прокурором не назвала в свое время, а то сейчас пришлось бы давать тебе другую кличку. А потом тебя к психологу вези, решай эту проблему.

– Мау.

– Мау тебе.

Хоть бы коты нас не понимали…

Через полчаса добираюсь до работы, приезжаю на раньше начала рабочего дня. Перед входом в здание клиники отрясаю снег с опушки куртки, стучу ногами. Снегопад сегодня очень сильный. К зданию подъезжает такси, оттуда выходит женщина в возрасте, держится за голову и хромает. С ней никого нет.

– Давайте я вам помогу, – спускаюсь со ступенек и подаю ей руку, – сегодня скользко.

– Спасибо, – сдержанно благодарит и соглашается на помощь. – Я вот поскользнулась на ступеньках. Сын сказал надо сделать снимок приехать.

Скользкий вопрос, почему этот сын сам не привез маму, опускаю.

– Тогда вам в хирургию надо. – Открываю ей дверь, пропускаю внутрь.

– А вы тут работаете?

– Да, медсестрой, меня Александра зовут.

– Александра, может, вы проводите меня к Валерию Доронину?

– Конечно.

Показываю, где гардероб и помогаю раздеться. Женщина вдруг хватает меня плечо и закрывает глаза.

– Вам плохо?

– Голова закружилась.

– Постойте тут, я сейчас.

Выкатываю кресло-каталку и помогаю женщине сесть. Не надо ей ходить в таком состоянии. Может, там сотрясение.

Пока женщина отвечает на входящий звонок телефона, я надеваю ей и себе бахилы. Переодеваться некогда.

– Да, сынок, я уже в клинике. Нормально, не переживай, - успокаивает своего сына. – Хорошо, я тебя жду. – Отключается. – Это сын, приедет за мной с работы.

– Правильно, не надо одной ездить.

Я везу женщину по коридору, здороваюсь по дороге с персоналом.

– Не подскажете вашу фамилию? Я поищу Валерия Андреевич.

– Домбровская Ирина Анатольевна.

Твою ты баламошку. Сожги меня, испанская инквизиция. Почему со мной-то? Сынок - это Юра что ли? А может у нее несколько сыновей? Или просто совпадение? Она давно его знает, это точно он.

Сейчас прокурор сюда явится? Не самое лучшее место для встреч. Еще решит, что я тут специально поджидала его? И не слишком ли много совпадений для одного дня?

Стучу в кабинет к доктору, проверяю дверь. Закрыто.

– Его нет, наверное, вышел. Подождите тут, я поищу Валеру.

– Спасибо большое, - сдержанно отвечает.

Сразу иду в операционную, Валера там. Быстро переодеваюсь, закалываю волосы и возвращаюсь к женщине.

– Валерий Андреевич еще на операции, скоро должен освободиться. Как вы себя чувствуете?

– Голова сильно болит. – А сыну сказала, что все в порядке. Вот же материнская любовь.

Мы разговариваем ни о чем. О клинике, о недавнем ремонте, о новом оборудовании. Я волнуюсь за нее и не хочу оставлять одну.

Женщина смотрит мне за плечо и улыбается.

– Юра, я тут, – окликает его и машет рукой.

Ну, вот и встретились.

– Мам, привет, ты как? – слышу за спиной, но не оборачиваюсь. Выжидаю. Говорила же, что выслушаешь.

Прежде, чем прокурор замечает меня, наклоняется и целует маму в щеку. Несмотря на все его тараканы, нет, не тараканы, а чертята-прокурята в голове, этот жест выглядит милым, заботливым. Без масок.

– Да упала все-таки на тех ступеньках, – отвечает Ирина Анатольевна.

– Я с этим разберусь, – но отвечает уже на автомате, потому что замечает меня и медленно поворачивает голову.

Я зачем-то вдыхаю глубоко воздух, и в носу тут же щекочет приятный, знакомый со вчерашнего вечера аромат. Родинка над правой бровью ползет вверх, а взгляд сканирует, как на допросе. А если бы сейчас при его маме поцеловала? Выслушал бы интересно и помог? Или топил бы дальше?

– Здравствуйте, Александра, – проявляет жест уважения первым.