– А я не думаю, я знаю, – сквозь стиснутые зубы просипела старший лейтенант.

– О как. – Стас принялся нашаривать в заднем кармане брюк записную книжку, готовясь записать ФИО преступника.

– Это он, гад… вернулся. – Светлана, сузив в щелку распухшие веки, сосредоточенно смотрела на детскую песочницу, где шустро окапывалась рыжая кошка. – Зотова и Мыльникова в Сочи отправились, чтобы его разыскать, а он сюда нагрянул. – Неожиданно для Стаса старший лейтенант смачно и умело припечатала какого-то гада по матушке.

– Имя у гада есть?

– Есть. Илья.

– Фамилия? – Гущин выудил из нагрудного кармана авторучку.

– Можешь не записывать, – переходя с подачи майора к упрощенному обращению, процедила Света. И Гущин сразу же увидел в ней не девушку, номинированную на звание мисс Прокуратура, а следака. Старлея. – Нечего писать. Мы знаем только его имя и то наверняка фиктивное. А кто, откуда… – Света развела руками, села прямо и заговорила.

Вначале ее рассказ шел по накатанной: Зотова поддалась на просьбы ухажера и ничего не рассказала подругам о завязавшемся романе. Почти два месяца терпела. Но, достойно выпив на дне рождения Мыльниковой, неожиданно похвасталась: «Прикиньте, девочки, я, кажется, мужа какой-то министерши подцепила».

Девчонки выдали реакцию, которой от них ждали: дружно округлили глазки. Реакция польстила, и Зотова пустилась во все тяжкие в деталях и подробностях, с самого начала.

Фермер подошел на улице, когда Ирина, одетая по форме, шагала из суда. Спросил какую-то чепуху вроде «Как пройти в библиотеку?». Отвесил комплимент. И завязал приятный разговор, закончившийся приглашением на ужин в ресторан с заоблачными ценами.

«Девчонки, я не устояла, – притворно каялась Ирина. Со смехом приложила ладони к груди и наклонила голову, – крепость пала в тот же вечер».

Дойдя до этого места в повествовании, Светлана сделала паузу. Невесело усмехнулась:

– А надо было знать нашу Зотову. Она со школы в первый день не целуется. Марку держит. Первый поцелуй, считает, надо заслужить.

– И чем же ее так новый знакомый зацепил?

– А всем. Ролексом, костюмом, запонками. Ухаживал. Обволакивал.

Старший лейтенант замолчала, и Гущин с недоуменной укоризной проворчал:

– Ну, вроде бы опытная женщина, сама, поди, вела дела о мошенниках и брачных аферистах. И так глупо попалась…

– Согласна. Нарвалась. – Светлана, зло сощурившись, в упор посмотрела на майора. – Вы думаете, я не знаю, что Ирку считают жуткой стервой? Но… стервам, Станислав Петрович, тоже хочется любви. Им тоже хочется поверить. – Отвернувшись, старлей внезапно отмахнулась. – A-а, ладно! Чего уж там, Ирка его, конечно ж, обшмонала. И не раз. Когда тот в ванную выходил, карманы выворачивала.

– И что?

– А ничего. В портмоне даже кредиток не было, только наличка. А Зотова надеялась по номерам кредитных карт установить владельца. Тоже ведь, – хмыкнула Иванова, – не девочка, не спичками в ларьке торгует.

– Так почему ж не заподозрила подвоха?

– Ну, Илюша ей так много говорил о своей влиятельной жене-чиновнице, которая оформила на него все активы и заводы-пароходы. Типа он должен соблюдать осторожность, если жена узнает, что он ей изменяет и готов сорваться, то мигом без штанов оставит, переоформит все на дядю Васю или попросту… прихлопнет.

– Даже так?

Гущин сделал мысленную пометку: в том, что Ирина нарушила обещание хранить тайну, Фермер, пожалуй, виноват немного сам. Он понимал, что связался не с простой девушкой, и, пресекая у той профессиональное любопытство, перестарался с аргументами и раздраконил-таки следовательский зуд. Ирина в самом деле заподозрила лестный факт: она уводит муженька у чудовищно влиятельной мадам, раз благоверный так ее боится. Не удержалась и похвасталась.