– Да вроде – да.

У меня было странное чувство, что всё, о чём говорил этот человек, я знаю и без него, но дальше той информации, которую он мне давал, оставались провал и пустота.

– Ну вот, значит, скоро в норму придёшь, – заулыбался доктор.

«Да уж, придёшь тут в норму…» – думал я про себя: такой хоровод в голове, невозможно сосредоточиться, не знаешь даже, какой и вопрос вперёд задать. Ничего не помню. И странно: то, что знаю, я именно «знаю», а не «помню». Видимо, сильно шибанулся. Кстати, вот и вопрос.

– Пётр Сёменыч, а у меня сотрясение, да? – поинтересовался я.

– Да нет у тебя сотрясения, ты же в защитном костюме был, шлем-каска тебя и уберегла. Только кассету с катализатором поленился сменить – вот и надышался. Случай не первый, опыт у нас в этом направлении имеется. Не говоря уже о том, что на базе работают очень хорошие учёные, так что к нашим услугам одни из самых передовых реабилитационных технологий.

Дверь открылась, вошёл Николай. Это его я озадачил своим первым пробуждением. И понятно почему, ведь, как мы оба понимали, ему предстояло объяснять мне всё с нуля, потому что я ровным счётом ничего не помнил.

– Сначала покажи жилой отсек, столовую, медчасть. И всё показывай на схеме: так быстрее в голове уложится, – скомандовал ему доктор.

Мы с Николаем вышли из «гостиной» и оказались в коридоре, похожем на большую трубу, со сферическими стенами и с железным полукруглым потолком. Освещения не было, только над дверью высвечивалась небольшая табличка с надписью: «Синицын П.С.».

– Куда идти, знаешь? – спросил Николай.

– Нет, да и не видно ничего, – ответил я.

– А я могу и без фонарика, да и не только я, тут все прекрасно ориентируются, и ты скоро всё вспомнишь, будешь без света обходиться, – убедительно сказал Николай.

– Как? Шаги считать, что ли? – не без лёгкого сарказма спросил я.

– Можно и так, но на самом деле тут очень много ориентиров, – серьёзно парировал Николай.

– Какие, например? – заинтересовался я.

Николай зажёг фонарь, закреплённый на шлеме, похожем на танкистский. Перед моим взором предстал длинный стальной коридор, пол которого был покрыт резиновым перфорированным ковролином. И больше ничего особенного.

– Ну, во-первых, на всех дверях таблички с подсветкой, кое-где есть указатели. А теперь смотри: щиты и кабель-канал находятся только на одной стороне коридора.

И действительно – противоположная сторона была абсолютно гладкая.

Николай продолжал:

– Резиновый пол только в жилом отсеке, чтобы шагами народ не будить. Теперь: видишь люк, чувствуешь поток воздуха – это приточная вентиляция, она расположена в коридоре через каждые пять метров, и только на потолке. Здесь главный коридор, центральный, в других люк приточной вентиляции расположен на стенах.

Замечаю на стене светильник, похожий на большую цилиндрическую пробирку.

– Почему не горят? Электричество экономите или лампочек нет? – не удерживаюсь от вопроса.

– Если бы дело было в лампочках… Тут не всё так просто: это термоэлектрические лампы – детище «болезни о вечном двигателе». В своё время Иваныч с ними намучился. Слава богу, что мы их сейчас не используем.

– Кто такой Иваныч? – поинтересовался я.

– Главный механик в экспериментальном цехе. Всё, что касается инструментальной и агрегатной части в каком-нибудь научном проекте, – это к нему. Иногда он внедряет что-нибудь непосредственно на подведомственных объектах. Как эти светильники, например, – рассказывал Николай. – Ладно, идём в столовую, а то, небось, проголодался.

04.06.20хх. Байкал, Малое Море, мыс *******

. Температура днём +27^>0С, ночью +20