И сразу же, как проснулась, подумала об отце. Вот кто успокоит и поможет.

Веста искренне любила папу. Тот, как владелец автомобильного завода «Оникс», был очень занятым человеком, и потому времени дочери практически не уделял. Тем более ценными казались те крохи, которые периодически ей доставались.

О том, чтобы ехать к нему с утра, даже думать не стоило. Отец, скорее всего, уже на работе. Пытаться выловить его там — занятие бесперспективное. А вот вечером, часиков после девяти, она к нему и наведается.

Конечно, рассказывать о постельных делах не станет, слишком уж стыдно от одной только мысли об этом. Но вот остальное...

Уж папа точно подскажет, как быть в данной ситуации. Тем более что сам он женился два раза, а в третий раз до загса не дошел, хотя дату назначили, поэтому опыт в таких делах точно имелся.

Да, папа очень радовался, когда Веста приняла предложение Прохора.

Значит, желает ей счастья и уж точно защитит от Жигунова. Иначе и быть не может, так ведь?

6. Глава 6

— Привет, папочка! — Веста кинулась отцу на грудь и крепко его обняла.

Седой грузный мужчина с большим носом и светло-серыми глазами неуклюже провел рукой по спине дочери и отстранился. Никогда не любил обниматься, и она об этом прекрасно знала, а всё равно зачем-то полезла.

— Рад тебя видеть, — улыбнулся он, но глаза его при этом остались холодными. — Ну рассказывай, зачем пожаловала. Я-то думал, у невесты и минуты свободной нет.

Они прошли в его рабочий кабинет — настоящую мрачную берлогу, обставленную массивной мебелью. Дочь как-то давно спрашивала, как отец мог тут работать, ведь на нее темные тона этой комнаты словно давили. Но Романа Викторовича всё устраивало. Вот и теперь он устроился в своем кресле и достал сигару, а Веста присела напротив.

Вскоре отцу принесли бокал с виски, а Весте — кружку чая.

Только вот бледная дочь всё гипнотизировала взглядом свои руки и молчала.

Роман Викторович понял: что-то случилось. Но что?

«Такой сумасшедший день выдался, а тут еще и она... Ладно, раз уж приехала, придется выслушать», — вздохнул он про себя.

— Веста? — выдернул он дочь из раздумий.

А та нервно кусала губу. Потом вдруг выпрямилась и четко произнесла:

— Папа, я не выйду замуж за Прохора.

Бокал с виски выпал из рук отца, приземлившись на стол, и янтарная жидкость разлилась по деревянной поверхности.

Отец и дочь не сговариваясь вскочили с мест и начали смотреть, как жидкость бежала к краю стола и исчезала, маленьким водопадом устремляясь вниз, на дорогой иранский ковер.

«Она же его любит, что произошло? — недоумевал отец. — Черт, это всё совсем не вовремя...»

Вскоре беспорядок убрали, а Роману Викторовичу принесли новый бокал. Он поерзал в кресле, устроился поудобнее, а затем сцепил руки в замок, подался вперед и уставился на сидевшую напротив дочь немигающим взглядом.

— Веста, я жду объяснений.

Дочь окаменела, вцепилась дрожащими пальцами в ворот платья, а потом вскинула подбородок. И, наверное, впервые в жизни отец услышал от нее строгий ответ:

— Я не выйду замуж за Прохора.

— Почему же? — нахмурился Роман Викторович и отметил состояние дочери: «Ну точно, просто трясется перед свадьбой, вон, руки как дрожат. Ничего, сейчас вправлю ей мозги на место».

— Он со мной только из-за денег, пап! Я подслушала его разговор. Я ему не нужна, он меня даже не любит. Так и сказал, что я лишь способ добраться до денег Ивана Альбертовича.

Чем больше рассказывала дочь, тем больше хмурился отец. В конце концов его брови превратились в одну сплошную линию, и тут дочь добавила:

— А еще он мне изменяет, пап...

И глаза ее наполнились слезами. Она, захлебываясь словами и краснея, поведала об Анжеле. И о визите Прохора, и о разбитом телефоне.